Фурье

А разве могло пройти без внимания его вызывающее, отдающее каким-то примитивным суеверием утверждение, что после своей смерти человек обречен странствовать с одной планеты на другую? И что якобы благодаря преобразованиям, которым вместе с земным шаром подвергнутся и другие планеты, человек в своих посмертных скитаниях будет иметь возможность переходить с менее совершенной планеты на более совершенную, черпая все более возвышенные наслаждения в гармонии звездного мира, где душа его сумеет проявиться во всей полноте своих 810 свойств…

При строе Гармонии, продолжает мечтать лионский коммерсант, сначала под влиянием улучшившихся условий жизни возрастет народонаселение, но по мере развития духовных и физических способностей женщин их плодовитость уменьшится и рост народонаселения прекратится. Далее произойдет необыкновенное усовершенствование всех органов человека. Люди научатся пользоваться пальцами ног с такой же ловкостью, как и пальцами рук; и через какие-нибудь двенадцать поколений у человека произойдут такие изменения в желудочках сердца, что он станет способным, подобно амфибиям, жить в воде…

Эти фантазии, конечно, вызывали возмущение современников, но известный французский кооператор и биограф Фурье Шарль Жид скажет, что «тот, кто при чтении произведений Фурье в досаде на эксцентричности… бросит книгу в корзину, как негодный хлам, окажется более безумным, чем сам Фурье. Он окажется столь же смешон, как и тот вор, про которого любопытную историю рассказывает древний автор. Пробравшись в дом к афинянину, чтобы похитить его драгоценности и дорогие статуи, вор был весьма огорчен, найдя только одну грубо отделанную фигуру из обожженной глины, которой он не придал никакого значения и презрительно отбросил в сторону. Глупец, он не знал, что древние обыкновенно скрывали изображения своих богов из золота, серебра или слоновой кости под аляповатой глиняной оболочкой, представлявшей какого-нибудь фавна или лесного бога. Если бы он догадался разбить безобразную форму, то нашел бы изображение божества ослепительной красоты. То же самое ждет того, кто при чтении произведений Фурье очистит их от грубой накипи: он придет в восторг при виде драгоценных блестящих истин, которые за ней скрываются».

Биографы и последователи Фурье, цитируя его предвосхищения, неоднократно указывали, что многие его положения сбылись, что в его нелепостях время обнаружило достаточную долю научности. Ведь тот же Чарлз Дарвин, говоря об эволюции развития всего живого на Земле, свидетельствует о долгом пути изменения и животных и человека. Почему же не согласиться с Фурье, что эти изменения произойдут через 12 тысяч лет, или 120 поколений?

Фридрих Энгельс дал классическое определение того, как нужно подходить к «смешным фантазиям» великих утопистов: «Нас гораздо больше радуют прорывающиеся на каждом шагу сквозь фантастический покров зародыши гениальных идей и гениальные мысли, которых не видят эти филистеры»[16].

Кто же виноват, спрашивает Фурье, что человечество в своем развитии достигло того плачевного состояния, в каком находится общество «цивилизованных»? Отвечая самому себе, он снова обращается к ученым. Вот, философы, горькие плоды ваших наук! Бедность, безысходная нищета!.. Ваши системы увековечили раздоры и катастрофы, вы не смогли поставить человека выше животного. И вы гордитесь тем, что усовершенствовали разум? Именно вы в первую очередь виноваты, что общество идет от одной пропасти к другой.

Фурье говорит, что «все ученые впали теперь в странное заблуждение; в каждой отрасли науки они упустили из виду ее фундамент. Говоря об экономии в производстве, они забывают упомянуть об ассоциации, которая бывает основой всякой экономии. Говоря о политике, они забывают установить предельную норму народонаселения, от которой главным образом и зависит благосостояние страны. Говоря об управлении, они забывают рассмотреть средства для создания единого для всех стран управления, без которого немыслима гарантия спокойствия и самого существования государств. Говоря о торговле, они забывают указать средства для борьбы с мошенничеством, спекуляцией и ажиотажем… Говоря о морали, они забывают упомянуть о правах слабого пола, порабощение которого делает невозможным установление справедливости. Говоря о правах человека, они забывают установить принцип права на труд, без которого все остальные дарованные цивилизацией права становятся бесплодными».

Вы, философы, вчера упрекали в ханжестве святого Варфоломея; сегодня вы нападаете на людей, растерзанных толпой в революционном фанатизме; вчера Европу опустошали крестовые походы, сегодня равенство губит миллионы юношей, а завтра какое-нибудь новое событие утопит в крови цивилизованные империи.