Фурия Капитана

Она рассмеялась. Она ничего не могла поделать. Она наклонилась и поцеловала его в волосы.

Несмотря на то, что он вырос таким высоким, и несмотря на то, что он узнал и кем стал, она все ещё могла видеть в нём младенца, малыша, шаловливого ребёнка, превратившегося в мужчину.

— Предположим, — сказала она, — что на твоем месте Гай.

— Будто он никогда не владел фуриями, — фыркнул Тави.

— А если бы не владел, — настояла Исана, встретившись с ним взглядом. — Предположи это. Как бы его спутники на него реагировали, а? Если бы он задумчиво стоял у перил и бродил туда сюда, словно голодный саблезуб, рычал и отдавал приказы, не имеющие особого смысла.

Тави сердито посмотрел на нее. Он начал говорить, остановился и пожал плечами.

— Если бы я был с ним? Я был бы обеспокоен.

— Точно, — сказала Исана. — Такое поведение может успокоить его тревогу, но он сделает это в ущерб другим. Ты хочешь быть таким?

Тави снова склонил голову, нахмурившись. Он ничего не сказал.

— Теперь подумай: если бы пребывание в запертой пассажирской каюте действительно было самым мудрым поступком, ты бы пошел в нее, при том что Гай настроен оставаться на палубе, вопреки тщетности данного жеста?

— Скорее всего, нет.

Исана кивнула.

— Вот почему Гай, даже будучи старым гадом-манипулятором, является лидером. Он действует. Остальные следуют, — она оглянулась вокруг и сказала, — они за тобой тоже следуют.

Тави вскинул бровь.

— Что ты имеешь ввиду?

— Сопровождающие нас, — сказала она. — Даже многие моряки. Они признают ум, компетентность и уверенность. Они признают тебя и твою оценку нашей ситуации с большим уважением, нежели других.

Тави пожевал нижнюю губу и пробормотал:

— Я пугаю их.

Исана не видела нужды подтверждать то, что Тави наконец понял.

— Если бы Гай посчитал, что для его людей безопаснее всего находиться в каюте, как по-твоему, что бы он сделал?

Тави медленно кивнул.

— Он бы пошел туда. Дав им шанс протестовать. Спасая их гордость. Помогая их морали. Если бы посчитал, что так лучше всего.

Исана залезла в сумку с одеждой, стоявшую около нее на палубе и достала штаны из одеяния Эрена, которые были кругом изорваны и кое-как залатаны, что выглядело возможно даже хуже чем сами дыры.

— Что ж. Возможно тебе стоит попрактиковаться. Как ты считаешь, как лучше поступить?

Ее сын покачал головой.

— В последнее время, я часто задумываюсь над этим вопросом.

Ну вот. Она оградила себя от новой волны паники. Сейчас это не то, в чем нуждается Тави.

— О?

— Очень часто, — сказал он.

— Да.

— Это важно.

Исана кивнула.

— О, да.

Он прошептал.

— Я боюсь.

Исана закрыла глаза. В голосе мужчины звучал детский страх, это было больно слышать и чувствовать.

— Суть в том, — тихо сказал он, — что я решаю не только за себя. Если меня сегодня не убьют, или когда мы прибудем в столицу, или в последующем сражении, или на суде, после сражения, тогда… мой поступок отразится на многих людях.

— В последние несколько лет это не так уж необычно, — отметила она.

— Но это другое. Более значимое.

— Правда?

Тави поднял на нее взгляд, ища ее глазами. Они были ярко зелеными на фоне корабельных деревянных балок, окрашенных в темно-коричневый цвет.

— Что, если я не смогу с этим справиться? — тихо спросил он. — Что, если я на это не способен?

— Тави, тебе никогда не требовалось…

— Дело не во владении фуриями, — тихо и твердо произнес он. — Дело во мне, — он наклонился ближе и прошептал, — думаешь, я смогу сделать это? Занять… занять его место?

Сердце Исаны сильно забилось. Она отложила штаны в сторону. От страха ей хотелось сказать своему сыну "нет". Что он не сможет окунуться в безумие охватившее правительство Алеры и выжить.

Что он испортит все, к чему приложит руку, причинит боль и горе бессчетным тысячам людей.

Вместо этого, она взяла его руку и сжала в своих ладонях.

— Из-за этого меня мучили кошмары, с тех пор как ты был малюткой, — тихо сказала Исана. — Каждый раз, как ты делал что-то… привлекающее внимание Короны, каждый раз, как ты бросался защищать другого, было чувство, будто меня ранят ножом. Я была уверена, если ты все узнаешь, враги твоего отца увидят тебя. Узнают тебя. Убьют тебя. Я видела только это.

Она взглянула ему в глаза.

— Но я не видела прямо перед собой, — она сильно сжала его руку, а ее голос стал резким. — Ты доказывал снова и снова, что ты его сын. Его сын. Никогда не позволяй никому говорить обратное.

Он смотрел на нее вытаращив глаза. Затем кивнул и линия его подбородка внезапно напряглась.

— Спасибо.

— Великие фурии, не благодари меня за это, — тихо сказала она. — Я терпеть этого не могу. Я ненавижу все, что с этим связано.

— Ты будешь рядом со мной? — спросил он.

Она нагнулась и обняла его, сжимая так крепко, как только смогла, и прошептала,

— Славься, Гай Октавиан.

Глава 25

Тави стоял на самом носу корабля, где он не мешал никому из моряков, пытающихся выжать всю возможную скорость из "Слайва".