Фурия Курсора

Одного отбросило и он упал, бесконтрольно дико завертевшись и исчезнув среди деревьев, вероятно пораженный ударом или оружием. Другой подобравшийся слишком близко был затащен по плечи в повозку, затем выброшен, как камень, со свободно болтающейся головой на сломанной шее. Еще один взрыв белого тумана скрыл все происходящее от Амары, но она могла слышать крики и удары вражеских Рыцарей, бывших недалеко и продолживших атаку, вместо того, чтобы ретироваться.

Калар направил свое крыло ближе к месту действия и достал меч предвкушающим движением, как волк, облизывающий клыки. Он взмахнул мечом, направляясь прямиком к повозке, окрикивая своих сопровождающих и…

… и Амара осознала, что никто не замечает ее присутствия.

В горле у нее пересохло, и на секунду ей показалось, что она вот-вот выпустит из рук меч. Калар Бренсис, Верховный Лорд Калара. Один из самых могущественных заклинателей, человек, которого крайне опасаются Леди Плацида и Леди Аквитейн, человек, напавший на них и ведущий битву за контроль над небом, одновременно поддерживая завесу, сохраняя высоту и управляя атакой своих людей.

Человек, обладающий славой одного из лучших фехтовальщиков, силой своих фурий однажды погасивший пожар, когда это угрожало его дорогой экспортируемой древесине. Кто-то даже утверждает, что он смог убить Левиафана, который угрожал его побережьям. И он обладал силой, властью и расчетливостью, достаточными для того, чтобы представлять угрозу для Гая в борьбе за трон.

Более того, Амара видела то, во что он превратил свой город, видела людей, служащих ему, и знала, кем он в действительности был: монстром во всех смыслах этого слова — гнусный убийца, порабощающий детей ошейниками повиновения, превращая их в безумных Бессмертных; человек, чьи агенты истребляли Курсоров по всей Алере. Ее соотечественников. Ее друзей. Человек, не придающий ценности человеческой жизни, за исключением своей собственной. Если бы он повернулся к Амаре, то прихлопнул бы ее с той же легкостью и безразличием, с какой избавился бы от муравья.

Но пока он не знает, что она рядом, и еще не поздно — у нее есть шанс. Ведь он всего лишь человек. Опасный, могущественный, умудренный опытом, но, тем не менее, смертный. Смертельный удар может даже не понадобиться.

Они были, вероятно, в двухстах футах над повозкой, но если бы она сбросила его вниз, лишив контроля хотя бы на несколько секунд, лес обошелся бы с ним точно так же, как и с теми, кто уже упал.

Малейшая ошибка стоила бы ей смерти, и Амара это знала.

Но если она ничего не предпримет, он определенно сокрушит повозку и убьет всех, кто в ней находится.

Осознание этого сделало выбор легче, чем она ожидала. И, несмотря на то, что ее начало трясти от собственного тошнотворного ужаса, она устремилась вперед, стараясь держать поток ближе к себе, чтобы ни Калар, ни его люди не почувствовали его. Она бросилась вперед, наперерез группе Рыцарей, рассчитав место, в котором они должны были оказаться, согласно их курсу.

А затем выхватила меч, так резко, что боль пронзила правую руку, и высвободила Цирруса, а вместе с ним и поток воздуха.

Амара рухнула вниз, падая на маленькую фигурку повозки где-то внизу в полной тишине, не используя свою фурию, которую кто-то, обладающий силой и опытом Калара, мог бы почувствовать.

Она знала, как управлять своим падением, раскинув руки и ноги, она сосредоточенно, всё быстрее и быстрее, приближалась к своей цели — обнаженной полоске кожи на шее Калара, чуть выше ворота серо-зеленого плаща.

Внезапно он приблизился, преодолев на одном дыхании несколько сотен футов, и так же неожиданно — под ней, всё еще придерживаясь курса и наблюдая за покинувшей туман повозкой. Она замахнулась, держа меч обеими руками острием вниз в направлении своего падения.

Амара закричала и ударила, тут же призывая Цирруса.

Разыгравшийся хаотичный шторм ознаменовал появление чужеродной фурии в строю Калара и его сопровождения.

В последнюю секунду один из Бессмертных, летевший рядом с Каларом, поднял глаза наверх и тут же бросился вперед, заслоняя собою спину Калара от меча Амары.

Амара ударила Бессмертного с ломающей кости силой. Меч прошел через его доспехи, как если бы их не было вообще, погрузившись в него по рукоять. Ее тело, будто молотом, сотрясло силой отдачи. Она услышала хруст, левая рука полыхнула болью. Мир закрутился головокружительными кругами, и она едва могла контролировать Цирруса, превозмогая боль.

Что-то ударило ее по лодыжке, и она почувствовала, как с нее соскальзывают ремешки сандалей, унося с собой и сами сандалии. Ощущение этого привело ее в себя и дало знать, что она зацепилась за ветви высокого тонкого дерева, что, при ее скорости, было равноценно ударам ножей по коленям.

Она отчаянно призвала Цирруса, не справляясь с переизбытком боли, цветов и звуков. Тем не менее, ей удалось не рухнуть на деревья, и она обнаружила, что летит рядом с повозкой, виляя из стороны в сторонц, будто пьяница, левая рука ее бесполезно свисала, а меча уже не было.

— Графиня! — закричала Леди Плацида. — Берегись!