Фуршет в эпицентре рая

Вышедшим в финал подросткам дали десятиминутный отдых. За это время на аэродроме наскоро сколотили две деревянные виселицы. Конкурс назывался "Пуповина Родины". Проигравшим считался тот, кто первым потеряет сознание и повиснет на петле без движения. Это было «серьёзное испытание на выносливость». Санитары реанимационной службы уже расположились неподалёку и с интересом наблюдали за происходящим. Родителей поставили в известность, они с радостью и пониманием отнеслись к необходимому мероприятию.

Мальчиков поставили на деревянную скамью. Толстый краснолицый бугай, попискивающий от удовольствия, выбил опору из под ног несчастных, уже мало что соображающих претендентов. Подростки повисли на верёвках, как выловленные из пруда караси. Один дёргался в конвульсиях всем телом, второй сучил ножками, словно пытался убежать от своих мучителей. Пуповина родины мертвой петлёй держала сыновей за горло.

Через несколько секунд спазмы у висельников прекратились почти одновременно. Детина, выступавший в роли то ли судьи, то ли палача, объявил победителя, но подбежавшие родители имели на это счёт собственное мнение. Началась потасовка, — мамаши вцепились друг другу в волосы, их ожиревшие супруги толкались мамонами, словно подвыпившие борцы сумо. Из за возникшей суматохи служба спасения не смогла вовремя снять детей с петли. Послушались истеричные крики, затем картинка резко пропала с экрана.

Всё оставшееся время слинфобак посвящал этике поведения во Дворце, технике безопасности и административному кодексу Поп Державы. Это был хороший знак — срок заточения, очевидно, близился к концу. Элис чувствовала себя уверенней, приступы лихорадки не возобновлялись, страх перед церемонией награждения ещё не дразнил нервную систему. Несколько дней, проведённых в одиночестве, позволили ей полностью восстановиться физически. Астматические спазмы, измотавшие её волю в биохимическом геттополисе, бесследно исчезли. Она ещё не успела привыкнуть к одиночеству, — желание услышать живую речь проснулось с новой силой и возрастало с каждым часом, проведённым в гостиничном номере.

Информационный сличфобачок замолчал на несколько часов, на экране, застыло изображение Теремов. Тишина оглушила Элис, — хотелось кричать, но это запрещалось правилами поведения и административным кодексом. Ей начинало казаться, что вместо гостиничного номера она находится в камере "Кричащей Тишины".

Пространство комнаты разорвал уже знакомый Элис сказочный голос: "Дорогой друг! Сердечно благодарим Тебя..”. Она пропустила слова мимо ушей, — на экране стенда появился длинный гостиничный коридор с красными стенами, обвешанными портретами Главнокомыслящего. Два человека неторопливым шагом направлялись к её номеру.

IV

Входная дверь вздрогнула, десюдепорт замигал дискотечными лампочками, рисуя портрет Лидера Поп Державы, под щёлканье личиночных огнеупорных замков. На пороге появился кролик в сопровождении эксцентричной пучеглазой толстушки. Ещё не успев войти в комнату, они начали громко и дружно аплодировать. Элис показалась, что в отличии от кролика, женщина делала это искренне. Элис не успела вымолвить и слова, как толстушка подбежала и обняла её как лучшую подругу.

— Мадам Пердю, — представилась чиновница. — Твоего гида я отправила обратно в свой люкс для нищих. Беру тебя под своё шефство, и личную ответственность.

Она улыбнулась и загадочно покосилась на кролика. Элис интуитивно чувствовала, что главный в комнате он, но непринуждённость и дружелюбная интонация, с которой Пердю произносила каждое слово мгновенно расслабили её. Про себя Элис радовалась, что наконец может перемолвиться с кем-то живым словом и, судя по весёлому нраву пузаньи, не взвешивать каждую мысль дважды.

Кролик поздравил Элис с успешным прохождением полит-карантина, учтиво извинился за причинённые неудобства, и выразил уверенность в том, что лекции были познавательными для вновь прибывшей гостьи. От него Элис узнала, что Пердю лично подбирала ей еду по группе крови и избавила от ещё одного дня заточения, решив лично подготовить Элис к церемонии награждения. Пердю почтительно наклонила голову, выражая кролику благодарность, последний не прощаясь удалился.

Они остались вдвоём в гостиничном номере. Запах духов "Шинель номер 5” мгновенно распространился по комнатам. То что творилось у Пердю на голове скорее напоминало атомный полигон или торт из белых червей, чем причёску. Этого было достаточно, чтобы понять её принадлежность к аристо-элите. Вишенкой на торте был птичий помёт, аккуратно красовавшийся в самом центре головы.

Эта неожиданная деталь женского туалета смутила Элис, — она вызывала одновременно приступ рвоты и желание находиться подальше от собеседницы. Тем не менее Пердю, как будто специально, держалась на расстоянии поцелуя. Запах духов был не так противен как газовая атака, идущая изо рта этого суетливого существа. На секунду Элис показалось, что она опять попала в биохимический геттополис.