Фуршет в эпицентре рая

Он утверждал, что вложил в бизнес одну из золотых гор, которую честно заработал, трудясь в Братстве на кварк-глюонном заводе. Гору он затем выкупил обратно, на деньги, полученные от бизнеса мат-рюшек. Сам же бизнес по производству игрушечных атомных бомбочек Абворович продал Братству за стоимость, намного превышающую её изначальный номинал. Борзовский требовал свою долю от сделки. Сумму иска невозможно было выговорить на языке Нектарии, так как слово, обозначающее число с таким количеством нулей в словаре Нектарии не значилось.

Сначала выступал адвокат Абворовича. Их позиция была ясна и понятна: Абворович работал чисто по понятиям, давно отошёл от дел, и, на данный момент, не имеет с Братством ничего общего.

Потом выступал Борзовский. Он сошёл в зал суда вразвалочку, как истосковавшийся по суше моряк сходит на берег. Встав перед микрофоном в довольно вызывающей позе, он начал предъявлять претензии к Абворовичу.

Борзовский говорил уже десять минут, а члены суда думали что он всё ещё настраивает микрофон. Очень скоро они обнаружили свою оплошность, и стали покатываться со смеху, так как понять речь стоящего у микрофона человека было абсолютно невозможно.

Борзовский считал, что дело в кармане, ибо решил, что смеются над глупостью и непрофессионализмом Абворовича. Его язык развязался вместе с галстуком на шее. Борзовский был очень доволен собой. Когда он закончил, члены суда не могли остановиться от смеха, держась друг за друга, а судья Глотка вытирала слёзы мантией.

Наконец они взяли себя в руки:

— Ребят, вот сейчас серьёзно, — сказала Глотка. У кого-нибудь есть вопросы?

— У меня есть, — сказал секретарь, сидевший рядом с судьёй и давившийся от смеха больше остальных.

— Пожалуйста, — сказала Глотка.

— Правда ли, что когда вы жили в Братстве у Вас была кличка Борзый?

Члены суда опять покатились со смеху. Борзовский не понял вопроса, но ответил: Да.

Это было единственное слово, которое поняли члены суда за всё выступление. Глотка подозвала судебного переводчика и попросила его выяснить у Борзовского точные координаты горы, — широту и долготу. Толмач передал просьбу, объяснившись со своим клиентом на языке глухонемых.

Борзовский кому-то позвонил прямо из зала суда, что-то долго выяснял, но в итоге предоставил всю необходимую информацию, указав дополнительно как лучше добраться до горы воздушным и наземным транспортом.

— Суд удаляется на совещание, — сказала судья Глотка, не вставая из за стола, и громко хлопнула деревянным молотком.

— Суд выносит решение в пользу Абворовича, — сказала она ещё через секунду и опять хлопнула молотком. Гора переходит в собственность Абворовича.

— Так это ж вопиюще ж! — затрясся Борзовский и поднял руки к небу в истерическом молитвенном порыве.

К нему немедленно подбежал адвокат и зашептал на ухо: "Осторожно, будите критиковать судью, вышлют к чёртовой матери обратно в Братство! Вас, и мать Вашу! Мать Вашу!”.

— Протест принимается, — сказала Глотка. Ввиду того, что Абворовича не имеет гражданства Нектарии, по закону Нектарии, его собственность в виде горы, находящейся в данный момент в Агонии по таким-то координатам, переходит в собственность Нектарии».

Члены аристо-элиты мрачно переглянулись между собой и разразились громким поддельным смехом.

XV

Между тем, в Теремах стали происходить странные события. Патриотические игры молодёжи устраивались уже каждый божий день. Логическое объяснение этому было только одно, — обострение внутриполитической ситуации, вызванное соперничеством партийных кланов. Борьба за власть между башнями Дворца выходила на новый уровень.

Муж Мелюзины, отвечавший за патриотическое воспитание молодёжи, демонстрировал избыточную лояльность Главнокомыслящему. Военные игры включали в себя несколько этапов: вывод из строя радиационной стены, разминирование минного поля и прохождение термохимического препятствия в защитных термотулупах. Каждое из этих мероприятий стоило громадных средств и доставляло огромные неудобства размеренной жизни аристо-элиты.

Более того, подобные игры представляли огромный риск для жизни молодых участников. Малейшая неточность в соблюдении техники безопасности грозила летальным исходом или, как минимум, приводила к инвалидности. Состав ёмкости термохимического рва менялся каждую ночь, создавая дополнительные сложности для юных патриотов. Ров наполняли ртутью, плазмой или серной кислотой. Ни один участник игры не мог знать заранее его точный состав. Процесс замены химикатов был трудоёмким и дорогостоящим предприятием. Столь отчаянное желание чиновника привить молодёжи грамотные патриотические манеры вызывало беспокойство и недоумение даже в кругах "сплотившихся".

Главнокомыслящий никак не реагировал на происходящее. Это фактически развязывало чиновнику руки и давало возможность повысить собственный рейтинг, рискуя жизнями одураченных подростков.