Фурцева

Никите Сергеевичу хотелось показать, что он способен заниматься внешней политикой без подсказок, самостоятельно. Но для этого следовало избавиться от Молотова, который никого не подпускал к внешней политике и спорил даже с первым секретарем ЦК КПСС, чего не позволял себе ни один министр иностранных дел.

В 1954 году члены президиума вместе отдыхали в Крыму. Каганович спросил Хрущева, как ему работается. Хрущев откровенно ответил:

— Неплохо, но вот Молотов меня не признает, поэтому у меня с ним напряженные отношения.

Молотов становился обузой для Хрущева. Пожалуй, в одном случае Вячеслав Михайлович был прав. Когда в 1954 году Хрущев передал Крым Украине и у себя в кабинете подписывал соответствующее решение, Молотов в ужасе прошептал стоявшему рядом главному редактору. «Правды» Дмитрию Шепилову:

— Что же он делает?!

Одиннадцатого августа 1955 года Хрущев выступал на партийном собрании авиастроительного завода № 23 и обрушился на Молотова:

— Работу мы ведем хорошо. И, к сожалению, эта работа была проведена в борьбе против ошибок товарища Молотова. Это факт. Я ему говорю: что с тобой случилось? По вопросам целины он тоже был против… Это человек, который порвал связь с жизнью. Я прямо бросил: Ленин дворянин по сословию, но ездил к крестьянам, он ходил к рабочим, он выступал, он принимал ходоков. Я Молотову сказал: когда ты. видел живого крестьянина?

Зал взорвался аплодисментами.

— Теперь товарищ Молотов увидел, что не туда пошел, — продолжал Хрущев, — и хорошо, когда его коллективно поправили. Поправили, всыпали, грубо говоря, и сразу прояснилось.

В зале засмеялись.

Молотов по-прежнему считал Иосипа Броз Тито и его людей «предателями, антимарксистами, перерожденцами, скатившимися в лагерь социал-демократии». Молотов называл Югославию фашистским государством и требовал не посылать туда делегацию, хотя в свое время преспокойно ездил именно в фашистское государство.

В мае 1955 года Хрущев все-таки поехал в Белград. Без министра иностранных дел. Его сопровождал главный редактор «Правды» Дмитрий Трофимович Шепилов, который вскоре сменит Молотова в МИДе. В Белграде договорились о полной нормализации межгосударственных отношений и о «достижении взаимопонимания по партийной линии». Послом в Белград отправили Николая Фирюбина — к неудовольствию Фурцевой.

Об итогах переговоров докладывалось на июльском пленуме ЦК 1955 года. Хрущев натравил товарищей по президиуму на Молотова — и они его дружно прорабатывали. Общими усилиями они подорвали авторитет Молотова и его надежды претендовать на первую роль в партии.

В постановлении пленума записали:

«Пленум ЦК осуждает политически неправильную позицию т. Молотова по югославскому вопросу как не соответствующую интересам Советского государства и социалистического лагеря и не отвечающую принципам ленинской политики.

Позиция т. Молотова вела к закреплению ненормальных отношений с Югославией и дальнейшему отталкиванию Югославии в империалистический лагерь. Несмотря на то, что Президиум ЦК в течение длительного времени терпеливо разъяснял т. Молотову ошибочность его позиции по югославскому вопросу, т. Молотов упорно продолжал отстаивать эту позицию.

Пленум ЦК считает политически ошибочным выступление на Пленуме ЦК т. Молотова, который продолжает отстаивать свою неправильную линию по югославскому вопросу, считая, что с Югославией надо нормализовать отношения только по государственной линии как с буржуазным государством…»

В следующем году, накануне приезда в Москву югославского лидера, 25 мая 1956 года на президиуме ЦК разгорелся спор о Тито. Хрущев обрушился на министра:

— Молотов остался на старых позициях. То, что предлагает Молотов, неправильно. Нас огорчает, что за время после пленума Молотов не изменился.

Двадцать восьмого мая собрались опять, чтобы проработать министра иностранных дел. Фурцева поддержала Хрущева:

— Для пользы дела товарища Молотова надо заменить прямо сейчас.

Первого июня Молотов был освобожден от должности министра, потому что невозможно было представить, как он станет пожимать руки руководителям югославской делегации. Екатерина Алексеевна предложила заменить его на посту министра иностранных дел Сусловым — возможно, не без тайного желания больше не видеть Михаила Андреевича в соседнем кабинете на Старой площади.

Хрущев выбрал Дмитрия Трофимовича Шепилова.

Впрочем, дружбы с Югославией все равно не получилось. На рабочем завтраке в Кремле 5 июня Булганин провозгласил тост в честь Тито:

— За друга, за ленинца, за нашего боевого товарища! После переговоров с югославской делегацией в местные партийные органы разослали информационную записку, в которой говорилось: «ЦК КПСС считает, что данная т. Булганиным в его речи на завтраке в Москве 5 июня с. г. характеристика т. Тито как ленинца является преждевременной».

Помощь Югославии понадобилась во время венгерского кризиса, когда венгры под руководством премьер-министра Имре Надя попытались реформировать социалистическую систему и вышли из-под советского контроля. И тогда же важнейшей оказалась роль советского посла в Белграде Фирюбина.