Футарк. Первый атт

— Виктор, ты временами бываешь таким… щедрым! — ухмыльнулся он, пружинисто вскочил, потянулся и бодро сообщил: — Тогда я пошел!

Его явно манили удовольствия, коим мой легкомысленный кузен собирался без устали предаваться в ближайшее время.

— Не пропадай насовсем! — окликнул я. — Думаю, для тебя найдется еще кое-какое поручение!

— Хм… ну, если оно будет оплачено так же щедро, то я согласен, — кивнул он и зацепился за опунцию. — Ай-й… Виктор, ну почему именно кактусы?! Почему бы тебе не выращивать узамбарские фиалки, они такие милые, пушистенькие…

— Кактусы тоже бывают пушистыми, — сказал я. — Вот, смотри, Сирил совсем не колючий…

— А?.. — Кузен вытаращил глаза.

— Э-э… — протянул я, ставя Cephalocereus на место. — Ну, видишь ли, я назвал его твоим именем.

Я даже помнил почему: за красоту цветов и их неописуемый… хм… аромат. Правда, Сирилу я об этом говорить не собирался.

— Ну спасибо, — буркнул он и испарился, а я смог поразмыслить.

По правде говоря, выхода из неприятной ситуации я пока не видел. Как вырвать леди Блумберри из плена вредных мечтаний?

Леди Блумберри я знал слишком мало, чтобы с уверенностью судить о ее поведении. Разумеется, окончательное решение было за ее мужем, однако мне уже самому стало интересно, как лорду и леди Блумберри выйти из положения с наименьшими потерями.

Поэтому я заперся в кабинете наедине с бутылкой своего любимого напитка и шахматным столиком со всеми его потайными отделениями…

Хм… а прелюбопытная получалась картина. Не зря ведь говорят, что от любви до ненависти один шаг. Дело за малым — заставить леди Блумберри этот шаг сделать!

Я отправил лорду короткую записку, в которой предлагал ему увидеться назавтра на том же месте и в тот же час, где мы встретились недавно. Оставалось только ждать…

Когда я подъехал к точке рандеву, лорд Блумберри уже был там, на этот раз на прекрасной гнедой кобыле, если не ошибаюсь, арабских кровей. Кобыла мирно паслась, а лорд прохаживался взад-вперед, в нетерпении похлопывая стеком по сапогу.

— Мистер Кин! — развернулся он ко мне, едва заслышав урчание мотора.

— Добрый день, милорд, — сказал я, заглушив двигатель и выбравшись наружу. — Как ваши дела?

— Дела по-прежнему, — хмуро ответил он. — Вот прогуливаю Ласточку. Третий день прогуливаю, застоялась она…

— А миледи?.. — осторожно спросил я.

— Все также, — буркнул он. — Правда, в сад пока больше не ходила. Я приказал Дейзи присматривать за госпожой и докладывать мне, чуть что заметит.

Ну, ясно. Последние несколько дней Сирил поил всех приятелей, и Арчибальду было затруднительно добраться до имения Блумберри. Интересно, как это доктор Милтон не выставил его, увидев поутру после очередной попойки? Или вспомнил юность и пожалел? Но не важно!

— Вам удалось что-нибудь узнать, мистер Кин? — тревожно спросил лорд.

— Да, — ответил я. — Как я и говорил, мой кузен оказался совершенно незаменим в этом деле. Имя воздыхателя — Арчибальд Уэйн, он стажируется у доктора Милтона. Красота вашей супруги поразила беднягу в самое сердце…

— Плевать на сердце! — вспылил тот. — Да я его!..

— Милорд, будет скандал, — мягко сказал я. — Не стоит принимать скоропалительных решений. Вы ведь не желаете огласки?

— Ни в коем случае, — вздохнул он. — А у вас есть какие-то предложения?

— Пока лишь очень расплывчатый план, — покачал я головой. — Нужно сделать так, чтобы ваша супруга сама отказалась от… хм… романтических грез. Но я совершенно ее не знаю и не представляю, как она может отреагировать на то или иное действие!

— Что вы имеете в виду? — спросил лорд.

— Ну, к примеру… — Я присел на нагретый солнцем камень. Лорд, даже не задумавшись, уселся на траву, как я в прошлый раз, и теперь я созерцал именитого собеседника сверху вниз. Забавно, что и говорить. — Допустим, вы и впрямь дадите супруге понять, что вам известно о ее увлечении и этой переписке. Допустим также, что она откажется от нее. Здесь я еще могу как-то спрогнозировать развитие событий: скорее всего, в ее памяти эта история останется как трагедия влюбленных, разлученных непреодолимыми обстоятельствами. Вы сами говорили — придется доживать век чужими людьми. Разве вы этого хотите?

— Разумеется, нет! — воскликнул он. — Как бы там ни было, я люблю Миллисент, а эта глупость… На то она и глупость, чтобы простить ее и никогда больше не упоминать об этом!

— Это вы так думаете, — сказал я. — Но, повторюсь, вы сказали, что забыть не сможете. И супруга ваша не сможет. И трещина между вами будет становиться все шире и шире… — Я помолчал, сплетая из травинок косичку. — А что, если появится еще какой-то романтически настроенный юнец? Вы можете представить, как поступит ваша супруга? Я — нет.

— Боюсь, что я тоже не представляю, — мрачно сказал лорд. — Черт побери! Выходит, я совершенно не знаю собственную жену!

— Но что-то вы представляете более или менее четко, — заметил я. — Скажите, милорд… Что сделает миледи, если этот молодой человек вдруг предложит ей бросить все и бежать с ним?

— Да я же его!.. — задохнулся он.

— Спокойнее. Я говорю о ней, а не о нем.