Футарк. Третий атт

   Кажется, своим появлением я произвел фурор. Какая-то пожилая служанка выронила корзину с покупками (спасибо, не с яйцами), точильщик чуть не чиркнул по точильному кругу пальцем вместо ножа, словом, много кто провожал меня взглядом. В особенности мне льстило внимание юных синьорит и молодых синьор. Хотя и служаночки попадались очень даже хорошенькие...

   Тут я подумал, что мне не хватает усов, чтобы молодцевато их подкручивать, косясь на южных красавиц карим глазом, ухмыльнулся и поехал дальше. Диего, которому от моих щедрот тоже перепал новый костюм, следовал за мной. Ему тоже доставались заинтересованные девичьи взгляды, и то сказать: слуга при таком важном синьоре -- это не какой-то голодранец!

   Уже на выезде из городка я повстречался с синьором Гонсалесом в сопровождении небольшого отряда. Был он в форме, должно быть, направлялся в участок или в ратушу. Мы вежливо раскланялись, и он, проморгавшись при виде моих глаз, спросил:

   -Решили прогуляться, синьор?

   -Да, пока еще не слишком жарко, - ответил я. - Не помню, упоминал ли я, но у меня точно такое же хобби, как у недоброй памяти Смиттесона -- я, видите ли, коллекционирую кактусы.

   Гонсалес посмотрел на меня с явным недоверием.

   -Вон, полная пустыня этих колючек, - кивнул он.

   -Это опунции и цереусы, ничего интересного, - посетовал я. - Но, будем надеяться, мне удастся отыскать какую-нибудь редкость!

   -Удачи, - не без иронии пожелал Гонсалес. - Оружие при вас, я надеюсь? Будьте осторожнее: Стрелка вчера видели в окрестностях Кампочиты. Видно, примеривается, где ловчее напасть на обоз.

   -А уже известно, когда он отправится?

   -Конечно. Завтра рано поутру. Сами понимаете, - он усмехнулся, - слухом земля полнится!

   -Ясно, - вздохнул я. Да уж, слухи тут разлетались мгновенно. - В таком случае, до завтра, синьор!

   -Увидимся, - ответил Гонсалес и поехал прочь. Вооруженные полицейские направились за ним.

   -Эх, вот так конь у него! - вздохнул Диего, проводив его взглядом. - Конюхи сказали, синьор Гонсалес выписал его чуть ли не из Андалузии! Правда, хорош, синьор?

   -Да, редкой красоты животное, - согласился я.

   Под седлом у Гонсалеса был вороной жеребец, похоже, в самом деле андалузской породы: очень уж характерный у него был силуэт. Я не слишком хорошо разбираюсь в лошадях, но у лорда Блумберри имелся гнедой андалузец, а общаясь с этим в высшей степени достойным господином, трудно не запомнить хоть что-то из его историй о лошадях! Словом, вороной Гонсалеса, судя по компактности корпуса, широкой груди, чуть приподнятому крупу, коротковатой на первый взгляд шее, роскошной гриве и хвосту, особой грации движений, свойственной испанским лошадям, был если не чистокровным, так уж полукровным точно.

   -Ваш тоже неплох, - утешил Диего. - Но, конечно, породу сразу видать... У синьора Гонсалеса на конюшне лошади как на подбор, редкой красоты!

   -Ну, мне не в параде участвовать, - хмыкнул я и потрепал серого мерина по шее. - Едем! Не то возвращаться будем по самой жаре...

   До бывшей гасиенды Смиттесона мы добрались довольно быстро: этот ушлый тип устроился совсем рядом с Кампочитой.

   Оставив Диего с животными, я отправился бродить по когда-то роскошному, а теперь совсем выгоревшему саду. Должно быть, тут цвели розы, георгины и бархатцы, радовали взгляд яркими красками пуансеттия и космея, особенно красивые на фоне самшитовой живой изгороди... Увы, выжили лишь опунции! Декоративный прудик высох, и только емкости на дне говорили о том, что когда-то в нем обитали водные растения. Может быть, кувшинки, может, что-то еще...

   Печальное это было зрелище! Ну а при виде того, что осталось от теплиц, сердце мое буквально облилось кровью...

   Еще недавно прекрасные сооружения -- Смиттесон отстроил оранжереи с размахом, который мне и не снился! - превратились в обломки рам и каркасов, перемешанных с грудами битого стекла, которые нестерпимо сверкали на солнце. Я прошелся по тропинке, что шла посредине самой большой оранжереи -- стекло хрустело под ногами, - но не нашел ничего, только расшвырянные битые горшки и мумифицировавшиеся растения. Даже стойкие суккуленты не выдержали долгой засухи, вдобавок зимой тут довольно холодно, а не все из них переносят перепады температур... Одним словом, это было гигантское кладбище, и мне оставалось только снять шляпу и вознести молитву священному солнечному кактусу и прочим богам-кактусам, чтобы позаботились о погибших и поместили их в небесный сад, где всем достанет и света, и тени, и тепла, и влаги, каждому по потребностям...

   Поняв, что замечтался, а солнце пригревает мне макушку, я нахлобучил сомбреро и поплелся обратно, отшвыривая с дорожки мыском сапога крупные осколки стекла. Вдруг один из них блеснул на солнце особенно ярко, чуть не ослепив меня. Я присмотрелся -- мне почудилось что-то красное в куче черепков.

   Я не поленился подойти поближе и...

   -Вот ты какой, цветочек аленький! - выговорил я с искренним восторгом и принялся разбрасывать мусор.