Футарк. Третий атт

следовательно, имущество перешло бы под управление опекуна.

— Вот именно! - поднял палец Пинкерсон. - Леди Блумберри не слишком сведуща в

делах, и вы легко вкрались бы к ней в доверие, пользуясь ее горем и

неспособностью адекватно оценивать ситуацию, сами стали бы опекуном юного

Мэтью, а там... - он закатил глаза от восторга. - Вы холосты, леди Блумберри еще

молода и очень хороша собой... дальше говорить?

— Сам догадаюсь, - буркнул я. - Я женился бы на леди, сжил со свету Мэтью и

Айвора... Стоп, так это я их в пожаре погубить хотел, что ли?

— Ну да! Историю о том, что мальчики хотели удрать в Америку на воздушном

шаре, вся округа знает... А кто их на это подбил, а? - прищурился инспектор.

— Ну и фантазия... - пробормотал я.

— И не говорите! Вот кому бы романы писать, а вовсе не мне, да миссис Ходжкин

почти неграмотная.

— Но только лордом-то я все равно бы не стал.

— Неважно, поживиться сумели бы, - сказал он. - Но это, конечно, всего лишь

сплетни. Однако, мистер Кин, кое-что эта ведьма видела собственными глазами.

— И что же? - нахмурился я. - Она выучилась лазать по карнизам и подглядела, как

я включаю граммофон своим кактусам и вальсирую по оранжерее с Конно-Идеей?

— А вы так делаете? - восхитился Пинкерсон. - Вот бы взглянуть хоть одним

глазком!

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, - попросил я и тут же, сам себе противореча,

спросил: - Кстати, как Кейтлин поживает?

— О, она немножко подросла, - радостно сказал инспектор. - У нее три новых... ну...

пупырышка, из которых колючки растут. Это же хорошо, да?

— Замечательно! Очевидно, ей у вас понравилось, - улыбнулся я. - Следите

только, чтобы сквозняков не было, и не заливайте.

— Само собой! Гм... Так о чем я? А! - Пинкерсон почесал нос указательным

пальцем и продолжил: - Итак, миссис Ходжкин своими собственными глазами

видела, как вы приносили жертву злым духам!

— Что?.. - опешил я.

— Да-да!

— И когда такое было?

— А точнехонько в канун Дня Всех Святых, - ответил инспектор. - Вы, стало быть,

пришли в церковь с вашей родней, проспали всю проповедь, а потом, когда миссис

Стивенсон с сыном и супругом уехали, сперва постояли возле могил, а потом взяли

из машины сверток и пошли куда-то в поля...

Я начал понимать, о чем речь.

— Бдительная миссис Ходжкин устремилась за вами, прячась за изгородями и

кустами, - продолжил Пинкерсон, жмурясь от удовольствия. Видимо, представлял

все это в красках. - И настигла у старых развалин, ну, тех, где летом ученые

копались.

— И что же она там увидела?

— Ну, вы преподнесли дары — мясо, сыр и хлеб - неведомо кому, потом полили

алтарь неизвестной жидкостью, предположительно, крепким алкоголем — это она

учуяла на расстоянии, затем постояли, шевеля губами, будто молились или, вернее,

призывали духов, а потом пошли обратно. Миссис Ходжкин дождалась, пока вы

уйдете, затем осмотрела дары, сочла их очень аппетитными и даже хотела съесть,

но ее вдруг обуял такой ужас, что она кинулась бежать прочь, не чуя под собою ног!

— И, несомненно, уверилась, что прогнали ее злые духи? - простонал я, хватаясь

за голову.

— Именно! Кстати, она еще намерена выставить вам счет.

— За что?

— Она так быстро бежала, что запыхалась, трижды теряла в снегу ботинок, а в

итоге простудилась и была вынуждена потратиться на доктора и лекарства, -пояснил

Пинкерсон. - Но она уверяет, это из-за того, что на нее напали злые духи.

Я не нашелся с ответом. Да, я ходил в канун Дня Всех Святых к месту упокоения

предков, что в этом такого? Им приятно знать, что потомок о них не забывает, они

даже рассказали мне пару забавных историй... А на кладбище я Хоггарта отчитывал

— он безобразничал и кидался снегом с крыши в молоденьких прихожанок, пока

супруга не видела, и Линн этому учил.

— Так что вы там делали, совершенно один, мистер Кин? - спросил Пинкерсон.

— Я барсука подкармливаю, - нашелся я.

— Барсуки зимой спят.

— Ну, может, это не барсук, я не слишком хорошо разбираюсь в диких животных, -

попытался я выкрутиться, но, думаю, мне бы это не удалось.

Спас меня Ламберт: он юркнул на заднее сиденье, с грохотом захлопнув за собой

дверцу. Потом еще раз. И еще, пока она не закрылась, наконец. Кажется, Пинкерсон

ее уже раза два или три терял на ходу, а потом кто-нибудь приносил дверцу в

участок или пытался сдать в утиль. (Но старьевщик был предупрежден и бдителен,

он однажды нашел в мусоре человеческие кости и с тех пор был настороже...

впрочем, это совсем другая история.)

— Извините, что так долго, - сказал репортер, - мистер Оливер не отпускал меня,

пока не напоил чаем.

— Мог бы и нам предложить, - потер кончик носа Пинкерсон. - Ну да ладно, дома

погреемся.

— Вы же в участок ехали, разве нет? - удивился я.

— Сперва в участок, а потом домой, - удивился он, в свою очередь.

— Что-то я ничего не понимаю...