Футарк. Третий атт

Кроме самого письма, в конверте обнаружились заверенная копия свидетельства о браке и доверенность на ведение всех дел Хуаниты.

Любопытно… Да, я действительно собирался разузнать о ее отчиме, вот только какое отношение имеет Корона к моим семейным делам?

— И какое же задание вы мне предлагаете? — спросил я.

— Всего лишь осмотреться, — ответил консул. — В Кампочите неспокойно… Британии не нужны волнения в этих краях. Вы меня понимаете?

Если честно, я не понимал, но, подумав, вспомнил — в газетах писали о нескольких крестьянских бунтах, подавленных с большим трудом. Кажется, пришлось вызывать войска из столицы — это не шуточки. А из-за чего бунтовали?

— Серебряные рудники? — предположил я, сложив два и два.

Консул помолчал, потом кивнул.

— Именно. Некоторые из них находятся на землях вашей… гм… знакомой.

Вот это уже было интереснее.

— Ясно. Осмотреться, значит…

— И принять меры, если потребуется, — весомо добавил Деррик.

Интересно, какие именно меры я могу принять? Увы, консул не уточнил, он поспешил выпроводить меня, сославшись на срочные дела. Может, думал, что я способен в одиночку противостоять бунтовщикам? За кого меня здесь принимают, в конце концов? Сказал бы кто, что ли, чтобы я знал, к чему готовиться!

До гостиницы я добрался, всерьез раздумывая, не получил ли тепловой удар.

Пожилой портье в холле с интересом уставился на меня — я обмахивался конвертом, как дама веером.

— Ну и жара, — сказал я, решив, что для начала можно расспросить хотя бы его.

— Сеньор — англичанин? — сочувственно спросил он, окинув взглядом мой костюм. — Впервые у нас?

Я неопределенно помахал рукой — то ли да, то ли нет, — и спросил:

— Не подскажете ли, как добраться до Кампочиты?

— О, сеньор, — ответил он, — вам придется нанять повозку или взять мулов — железную дорогу туда уже лет пять не могут начать строить!

Перспектива не прельщала, но деваться было некуда.

— Могу я рассчитывать на вашу помощь? — поинтересовался я.

— Конечно, сеньор! — оживился портье. — Сеньор желает ехать верхом или?..

— Или, — ответил я, не желая представлять себя верхом на муле, и он обрадовался. Должно быть, повозка принадлежала кому-то его родственников или друзей. Или даже ему самому.

— Будьте осторожны, сеньор, — предупредил меня он, понизив голос. — Лучше бы вам не ездить в одиночку, по вам сразу видно, что вы не бедны!

— А что, грабители объявились? — удивился я.

— Не совсем… — он перегнулся через стойку и громко зашептал: — Ходят слухи, что возле перевала орудует сам Стрелок!

— Это еще кто?

— О, сеньор, так его прозвали за то, что он очень метко стреляет, может сбить муху с кончика моего уса, — тут он подкрутил напомаженные усы, — но еще никого не убил, только ранил случайно — лошадь встала на дыбы… Так вот, сеньор, еще он оставляет там, где что-то натворил, свой знак — стрелу!

— Он из лука стреляет, что ли? — не понял я.

— Да нет же, сеньор! Я имею в виду рисунок, стрелочка такая… У меня зять из Кампочиты, он говорит, стрела эта повсюду, ее и ребятишки на земле рисуют, на заборах…

— Погодите, — мне стало любопытно, — а что примечательного успел натворить этот Стрелок? И, главное, зачем? Ведь зачем-то он оставляет эти стрелочки, не в качестве же дорожных указателей!

— Ну что вы, сеньор! — портье поудобнее облокотился на стойку, явно настраиваясь на пространный разговор. — Вы, быть может, слыхали, что недавно приключились волнения среди пеонов?

— Видел заметку в газете, но в подробности не вдавался, — ответил я, припомнив многозначительные намеки консула.

— Это всё потому, что проклятые гринго… я не имел в виду вас, сеньор! Пусть вы тоже белый, но не американец, это сразу видно, — поправился он. — Так вот, проклятые гринго заставили правительство принять закон, по которому всё, что на земле или под землей у иностранного владельца — его собственность!

Так-так… Жених Хуаниты — иностранец, он прикарманивал драгоценные камни и баловался контрабандой… На земле и под землей, надо же!

— Так вот, — воодушевленно продолжал словоохотливый портье, наваливаясь на стойку так, что она затрещала под его внушительным весом. — Гринго живо выкупили землю, а куда деваться пеонам? Кому повезло, у того еще есть где вырастить немного маиса, а прочим? Вот и пришлось идти работать в рудники, чтобы не умереть с голоду, а это хуже каторги, сеньор! Троюродный внук подруги моей второй тети Марии нанялся туда подзаработать и едва унес ноги!

— То есть работники возмутились? — попытался я прервать поток красноречия.

— Да, сеньор, кажется, даже убили кого-то, охранника или управляющего… Были волнения, их усмирили, но в рудниках лучше не стало… Бежать оттуда нет смысла, там хоть кормят, пусть и скудно, а иначе не проживешь. Работы мало, — вздохнул он и бдительно осмотрелся. В холле больше никого не было, и портье прошипел: — Это все правительство виновато! И гринго! Не пускали бы их, мы бы жили спокойно…

— Хорошо, но причем тут Стрелок? — снова вклинился я в его горячий монолог. — Ему-то что нужно?