Футарк. Третий атт

— О, она немножко подросла, — радостно сказал инспектор. — У нее три новых… ну… пупырышка, из которых колючки растут. Это же хорошо, да?

— Замечательно! Очевидно, ей у вас понравилось, — улыбнулся я. — Следите только, чтобы сквозняков не было, и не заливайте.

— Само собой! Гм… Так о чем я? А! — Пинкерсон почесал нос указательным пальцем и продолжил: — Итак, миссис Ходжкин своими собственными глазами видела, как вы приносили жертву злым духам!

— Что?.. — опешил я.

— Да-да!

— И когда такое было?

— А точнехонько в канун Дня Всех Святых, — ответил инспектор. — Вы, стало быть, пришли в церковь с вашей родней, проспали всю проповедь, а потом, когда миссис Стивенсон с сыном и супругом уехали, сперва постояли возле могил, а потом взяли из машины сверток и пошли куда-то в поля…

Я начал понимать, о чем речь.

— Бдительная миссис Ходжкин устремилась за вами, прячась за изгородями и кустами, — продолжил Пинкерсон, жмурясь от удовольствия. Видимо, представлял все это в красках. — И настигла у старых развалин, ну, тех, где летом ученые копались.

— И что же она там увидела?

— Ну, вы преподнесли дары — мясо, сыр и хлеб — неведомо кому, потом полили алтарь неизвестной жидкостью, предположительно, крепким алкоголем — это она учуяла на расстоянии, затем постояли, шевеля губами, будто молились или, вернее, призывали духов, а потом пошли обратно. Миссис Ходжкин дождалась, пока вы уйдете, затем осмотрела дары, сочла их очень аппетитными и даже хотела съесть, но ее вдруг обуял такой ужас, что она кинулась бежать прочь, не чуя под собою ног!

— И, несомненно, уверилась, что прогнали ее злые духи? — простонал я, хватаясь за голову.

— Именно! Кстати, она еще намерена выставить вам счет.

— За что?

— Она так быстро бежала, что запыхалась, трижды теряла в снегу ботинок, а в итоге простудилась и была вынуждена потратиться на доктора и лекарства, — пояснил Пинкерсон. — Но она уверяет, это из-за того, что на нее напали злые духи.

Я не нашелся с ответом. Да, я ходил в канун Дня Всех Святых к месту упокоения предков, что в этом такого? Им приятно знать, что потомок о них не забывает, они даже рассказали мне пару забавных историй… А на кладбище я Хоггарта отчитывал — он безобразничал и кидался снегом с крыши в молоденьких прихожанок, пока супруга не видела, и Линн этому учил.

— Так что вы там делали, совершенно один, мистер Кин? — спросил Пинкерсон.

— Я барсука подкармливаю, — нашелся я.

— Барсуки зимой спят.

— Ну, может, это не барсук, я не слишком хорошо разбираюсь в диких животных, — попытался я выкрутиться, но, думаю, мне бы это не удалось.

Спас меня Ламберт: он юркнул на заднее сиденье, с грохотом захлопнув за собой дверцу. Потом еще раз. И еще, пока она не закрылась, наконец. Кажется, Пинкерсон ее уже раза два или три терял на ходу, а потом кто-нибудь приносил дверцу в участок или пытался сдать в утиль. (Но старьевщик был предупрежден и бдителен, он однажды нашел в мусоре человеческие кости и с тех пор был настороже… впрочем, это совсем другая история.)

— Извините, что так долго, — сказал репортер, — мистер Оливер не отпускал меня, пока не напоил чаем.

— Мог бы и нам предложить, — потер кончик носа Пинкерсон. — Ну да ладно, дома погреемся.

— Вы же в участок ехали, разве нет? — удивился я.

— Сперва в участок, а потом домой, — удивился он, в свою очередь.

— Что-то я ничего не понимаю…

— А что тут непонятного? — спросил Пинкерсон, заводя мотор. Тот подчинился не с первого раза, но все-таки прочихался и взревел на всю улицу, распугав ворон. — Тут дело такое, мистер Кин, житейское… В смысле, моя хозяйка плату за квартиру подняла, да так, что или питайся подножным кормом, как птички божии, или съезжай. А где я еще такую замечательную квартиру найду? Да еще рядом с управлением? И чтоб соседи были порядочные? Ну и вот…

— А конкретнее?

— Мистер Пинкерсон узнал, что я снимаю комнату на окраине, — пояснил Ламберт сзади, — и предложил перебраться к нему.

— Ну да, зачем мне одному три комнаты? Можно и потесниться ради хорошей компании!

— Вот-вот, а плата — для меня — получается точно такая же. Только, как мистер Пинкерсон сказал, тут и дом хороший — ни крыс, ни клопов, крыша не течет и соседи приличные, — закончил Ламберт.

— Но это же… хм… не вполне удобно, — обтекаемо выразился я. — Кхе-кхе…

— Что вы кашляете, простыли?

— Нет, просто пары керосина… — я помахал рукой в воздухе. Что правда, то правда, в машине стоял резкий запах.

— Это мы его разлили нечаянно — на колдобине подскочили, — пояснил инспектор. — Выветрится… Так вот, почему неудобно? Очень даже удобно! Хозяйка не возражает. Мы у нее не столуемся, дома бываем редко, а что я один в квартире живу, что с напарником, это ей все равно, лишь бы платил вовремя.

Судя по его метнувшемуся взгляду, он явно не договаривал. Должно быть, хозяйка не возражала, но плату все-таки скорректировала, потому что дополнительный жилец — это дополнительный расход и газа, и воды, и свечей… Но я промолчал, это уж было совершенно не моё дело. Меня только интересовало, как Пинкерсон будет выкручиваться, когда…