Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

Александр Маньяков:

– Вадик в детстве не был хулиганом, но шалопаем, как и все мы, был. Это сейчас на сборы ездят, а раньше как было – лето, пионерлагерь, смена, и вас как спортотряд туда отправляют. Нам, тринадцатилетним, выделили один полный вагон электрички, мы туда загрузились и поехали в Тулу. Езды два часа. А Евсеич сел в самый конец вагона, прямо у дверей. С Разделом, тоже нашим мытищинским пацаном. Остановка, поезд трогается – а они ржут вдвоем. Не пойму – чего смеются?

Выясняется. У нас в вагоне двери заблокированы, к нам не зайдут. Так они, когда поезд трогался, помидорами и яйцами в пассажиров на перроне кидались. Я им: «Вы что, идиоты, что ли?» А они хохочут. Мамы дают сухой паек – а они яблоко съедят, огрызком кинут. Половину помидора скушают – второй бросятся.

Или уже в шестнадцать лет поехали за сборную области играть в Калугу, микрорайон Анненки. Выезд для лошадей, дорога, тир. В этом тире мы и жили. Комнатки без телевизоров, общий туалет – барак, в общем. И был у нас парень из Раменского, прозвище – Мужик. Невысокого роста, полненький, с лишним весом. И вот они с Евсеевым сдружились. Они такие разные – откуда общий язык нашли? Тот просто уличный! Он потом в тюрьму сел, как нам говорили.

Евсеич – скромняга, слова из него не вытянешь – и тот, дворовый, развязный. Но сошлись. Как-то выдался денек свободный, но мы все равно с мячами на поле вышли, жонглируем, по воротам бьем, время убиваем. А тогда только появились трехлитровые пластиковые бутылки «пепси-колы».

И они такие вдвоем идут. Бутылки в руках, пьют, а Вадик еще и кусок сахара ест. «Ты чего, говорю, «пепси-колу» с сахаром?» – «А это не «пепси-кола». – «А что?» – «Пиво». Рядом был пивбар, они туда сходили, взяли себе по баклажке темного, похожего на «пепси». Говорю ему: «Слушай, ну ты бы рыбку купил закусить, орешки, чипсы». Он: «Да оно же горькое!» – «Ну ты чудак!»

Ему тогда уже шестнадцать лет было. Иные ребята вовсю закладывали за воротник, а он, поскольку не выпивал, решил таким вот образом самоутвердиться. Но настолько ему неприятно это пиво было, что он стал его сахаром закусывать. Чистое баловство! А вообще он был жуткий режимщик. Потом в «Спартаке» ребята, уже чемпионы, ездили куда-то, а он сидел на базе и к играм готовился…

* * *

Играл я где только мог. Во дворе, приезжая из динамовской, а потом и локомотивской школы, брал мяч, всех обыгрывал и забивал. Хотя как – обыгрывал? Финты, объективности ради, давались тяжело. Скорее убегал и бил. Но когда в дубль «Спартака» попал, выяснилось, что скорость у меня совсем не такая высокая, как я думал, а очень даже средняя. Удар – да, был сильный. Но главным моим качеством всегда была выносливость. Я терпел, как бы плохо ни было. Всегда терпел.