Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

Или, например, однажды я некрасиво уходил с поля, когда в Ярославле меня выгнали. Меня почему-то в основном Станислав Сухина удалял – причем я этого не замечал, ребята подсказали. Он мне вторую желтую показал, красную – и пошел стенку при штрафном ставить. А я остался на поле с игроком соперников, держу его. Не хотел никуда уходить.

Судья уже собирался начинать игру, а ему подсказали: «Слышь, он не ушел». Сухина ко мне, я говорю: «Не пойду никуда». Так массажист Шаман, Володя Ткаченко, вышел, убирал меня с поля. Причем карточку, может, и по делу показали. Просто замкнуло.

Палыч знал меня и не обращал внимания на мои высказывания. Я мог сказать что угодно – и ему, и в интервью. Говорил, например, что по-прежнему переживаю за «Спартак». Нет, ну а правда, разве кто-то из футболистов моего поколения, когда рос, болел за «Локомотив»? Ручаюсь: ни одного такого не найти. Кто-то, как я, был болельщиком «Спартака», кто-то – «Динамо» московского, кто-то – киевского. Тот же Овчинников – воспитанник «Динамо», за него и болел. На «Локомотив» ходило-то по сто человек – работники РЖД да родственники игроков.

А за «Локо» люди стали потихоньку переживать уже в 90-е годы, когда предыдущее поколение Семина начало Кубки брать и медали выигрывать. А в массовом порядке – уже когда мы чемпионами становились и в Лиге чемпионов из группы выходили и «Интер» громили.

Вот я честно о том и говорил. Так ведь правда же! Мне с детства привили любовь к «Спартаку», и менять свои убеждения в зависимости от обстоятельств, как некоторые футболисты, я не собирался. При этом со «Спартаком» играл еще более яростно, чем с иными командами. Одно на другое никак не влияло.

И на личные отношения все эти вещи никак не переносились. Например, тот же Овчинников, с которым мы дружили, терпеть не мог «Спартак». Известна его фраза, что в жизни он не переносит две вещи: хлебные крошки на столе и московский «Спартак». А я за «красно-белых» всегда переживал. И это нам не мешало. Не могут же все болеть за одну команду!

С Серегой мы уже после «Локомотива» по жизни разошлись. Общаться стали меньше после его ухода в «Динамо», которого я, как и многие в команде, не очень понял. Рассказал он все нам в ресторане после матча последнего тура чемпионата 2005 года со «Спартаком». Меня годом ранее отговаривал, сам же поступил наоборот. Но мы-то еще ладно, а вот Филатов просто оскорбился. Хотя объяснил Босс все логично: «Я с Семиным всегда работал, я к нему и иду». Но у Николаича-то тогда с Палычем как раз конфликт был…

Еще меньше у нас общения стало, когда он с Ингой разошелся. Нет, никаких скандалов, развелись они по-человечески, все разделили, но вот так сложилось. Моя жена по сей день с ней близко дружит – может, из-за этого. Но не только.

Еще – из-за того, что я ездил из «Сатурна» на просмотр в «Кубань», которую тогда Босс тренировал. Олег Терехин, который там в клубе работал, позвонил: «Приезжай на просмотр». – «А меня не видели, что ли? Тем более Овчинников?» Постановка вопроса удивила – но ладно, приехал. Потренировался две недели. Серега ничего мне не сказал. Вернее, бросил: «Позвоню». Так и не позвонил. Этого я не понял. Не нужен – так не нужен. Но почему позвонить нельзя, прямым текстом сказать? Я не девочка, не обиделся бы. Причем сами ведь позвали, я не напрашивался!

Потом мы с Овчинниковым пару лет не общались, а встретились случайно в Белоруссии. Он там минское «Динамо» тренировал, а я у своего друга Сереги Гуренко доигрывал. Столкнулись в кафе. Мимо друг друга, конечно, пройти не могли, сели, кофейку попили, поболтали. По поводу той истории он на спортивного директора «Кубани» Сергея Доронченко кивал: тот, мол, не захотел. Но несколько кнопок на мобильном нажать что мешало?

После этого стали немного общаться – и по телефону, и видимся. Отношения нормальные. Но былой близости нет.

А в Штаты съездить – мечта. И к Инге в гости, она американское гражданство получила: из ста вопросов на девяносто девять правильно ответила! И на хоккей – НХЛ очень люблю. Мой близкий друг, хоккеист Георгий Пуяц туда часто в отпуск ездит. Я в Китае был, в Таиланде был, в Америке – нет.

Пока из тех мест только до Доминиканской Республики добрался как-то в отпуск. Один из самых неприятных перелетов был. Десять часов в воздухе, сели – я тут же к выходу рванулся. Меня Кержаков и Пименов, с которыми мы путешествовали, держат: «Стой, это не наша остановка». – «Как?!» – «Сейчас на одном острове приземлились, а наш – следующий»…

А Инга в Москву три года назад на Новый год приезжала, у нас жила, а жена с дочкой к ней прошлым летом в Америку ездили. А еще они с Таней часто в Юрмале встречаются, где и она живет, и у нас есть квартира. Единственное жилье, которое я когда-либо брал в кредит. Это в России любой кредит начинается минимум с двадцати процентов годовых. А в той же Латвии – три процента. Условия божеские. Поэтому отдавать всю сумму целиком не имело смысла.