Футбол, деньги и те, кто рядом

– Вот Вы, Владимир Николаевич, так и объясните своему руководству, – в разговор вмешался представитель «Газовика-Газпром», – что «Совинтерспорт» получил свои честные 10 % от 250 тысяч трансфера. Все деньги уже нами поделены!

– Володя, – я вновь обратился к Сайдалинову, намеренно избегая дискуссии с представителем ижевского клуба, поскольку понимал, что этот человек имеет к сделке весьма отдаленное отношение, – а почему вы отдали Микаеляну только 150 тысяч? Дайте ему 300, тогда комиссия «Совинтерспорта» будет ещё меньше!!!

– Ну, так вот получилось! – Сайдалинов виновато улыбнулся и судорожно поправил лацканы своего двубортного пиджака, коричневого с металлическим отливом.

– Ладно, – сказал я, понимая, что дальнейшие уговоры бесполезны, – Вы напишите своей рукой расписку, что передали мне наличными только 25 тысяч вместо предусмотренных 40, и закроем этот вопрос.

Сайдалинов написал расписку и отдал мне. Я выразил искреннюю надежду, что больше нас судьба не сведет ни в жизни, ни в спортивном бизнесе. К своему огромному сожалению, я до сих пор не могу избавиться от нахлынувшего на меня тогда горького привкуса осознания совершенной ошибки. Нет, не зря учил нас Иван Тургенев, что «нет ничего тягостнее сознания только что сделанной глупости». Сожалел я и о том, что тогда в Сеуле потратил целых три дня, развлекая этих бизнесменов от футбола, сопровождая их в качестве невольного гида-переводчика в бесконечных разъездах по магазинам в поисках нужных моделей мобильных телефонов, автозапчастей и т. д…

Футбольный сезон 1997 года в Корее сложился в целом для Карапета Микаеляна неудачно – если он играл, то преимущественно только во вторых таймах, так и не сумев доказать В. К. Непомнящему, что достоин быть игроком основного состава. К тому же его постоянно вызывали на матчи сборной Армении, и он возвращался из дальних поездок в «разобранном» состоянии. В конце концов, корейцы в конце года обратились в «Совинтерспорт» с просьбой продать Карапета обратно в Россию за любую мало-мальски приемлемую цену. После долгих переговоров мы сумели продать Микаеляна обратно в Россию только за 70 тысяч долларов. Сайдалинов же время от времени звонил нам в офис и предлагал футболистов в знак доброго к нам отношения, явно желая, чтобы мы избавились от существовавшей к нему неприязни. Мы категорически отказывались от сотрудничества с Сайдалиновым, хотя надо признать, что предлагавшиеся им для продажи кандидатуры были вполне конкурентоспособными.

…После той горькой новости о гибели Владимира Сайдалинова прошло полгода, а, может, и год. Но однажды мне домой позвонил какой-то мужчина, чей голос показался мне очень знакомым.

– Не удивляйся, Владимир Николаевич, это я – Володя Сайдалинов, – произнес он спокойным голосом.

– А мне сказали…

– Да ладно, знаю, что в Москве меня эти твари уже похоронили, а меня тогда только ранили! Короче, есть очень хороший футболист, защитник. Цену назначу просто смешную – я перед вами виноват, в том числе и по деньгам за этого клоуна (какого, Сайдалинов не уточнил – прим. авт.)!

Сайдалинов назвал незнакомую мне украинскую фамилию защитника, за которого хлопотал. Я не стал сразу отказывать Сайдалинову, сказав, что буду иметь эту кандидатуру в виду. Володя обещал перезвонить, но больше не звонил. Никогда…