Футбол на всю жизнь

Легкие, стремительные, обладающие первоклассной техникой (причем в ту пору Николай горячо тянулся за Валерием и, бывало, не уступал ему), они умело применяли обводку, финты, смелые и острые индивидуальные проходы, постоянно сочетая их с филигранной игрой в пас, умело варьируя короткие, средние, а иногда и длинные передачи. При помощи последних они нередко выводили на острейшие атакующие позиции наших крайних форвардов.

От октябрьского матча 1960 года, который проходил в столице Украины, многое, если не все, зависело в нашей футбольной судьбе. Хозяева поля на протяжении длительного времени преследовали нас в финальной части чемпионата, а случалось, и выходили вперед. Выигрыш вновь давал бы им очень высокие шансы, ничья тоже в какой–то мере устраивала, так как сохраняла предельную остроту в борьбе за звание чемпиона.

Киевские болельщики проявили огромный интерес к этому поединку. Стадион был заполнен, и трибуны ревели так, словно над полем пролетали могучие воздушные лайнеры. В такой обстановке особенно важно было сохранить способность спокойно, в свойственном нам стиле вести поединок.

Игра выдалась на редкость напряженной и вместе с тем, как отмечала и пресса, интересной и яркой. На гол, забитый нами в первом тайме, хозяева поля ответили голом и продолжали до самого перерыва яростно атаковать.

После отдыха положение не изменилось: киевляне остро угрожали нашим воротам. Во время одной из их атак Воронин, пришедший, как обычно, в нашу штрафную площадь, овладел мячом. Николай Маношин, видя, что соперники еще выстроены в боевой порядок для атаки, резко рванулся вперед, предлагая себя. Немедленно последовал от Валерия точнейший пас. Два наших хавбека, тонко взаимодействуя друг с другом, стали продвигаться к неприятельским воротам. Форварды поняли их молчаливый призыв и тоже на спринтерской скорости стали выходить на ударные позиции.

Все остальное произошло в ослепительно быстром, непостижимом даже для нас самих темпе. Маношин в типично бразильской манере обошел одного за другим двух киевлян и неожиданно отдал мяч подтянувшемуся к нему Воронину. Валерий, находясь на очень выгодной позиции, мгновенно оценил обстановку и филигранным пасом вывел на угол штрафной Иванова. Валентин, в свою очередь, немедленно передал мяч еще дальше, влево, начавшему рывок Сергееву. Наш крайний нападающий почти тут же сильно бьет на дальнюю штангу, Гусаров смело выходит на эту передачу, настигает мяч, уже миновавший вратаря, и легонько посылает его в сетку. Произошло это на 56‑й минуте. Это было то мгновение, которое определило нашу победу и в матче, и в чемпионате.

Таких ситуаций, где искусство, идеальная сыгранность, филигранная техника двух наших хавбеков оказывали решающее влияние на ход встречи, было немало. Это отмечали многие специалисты. Например, подводя итоги сезона, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Михаил Иосифович Якушин писал о дуэте Воронин — Маношин, что это едва ли не самая сильная ныне в стране линия полузащиты. То же констатировали Борис Андреевич Аркадьев и Константин Иванович Бесков. Как известно, в ту пору торпедовская пара органически вошла в сборную СССР и неоднократно вызывала высокие оценки. В частности, ее великолепную игру хвалила пресса Аргентины, Чили, Уругвая во время турне сборной по Южной Америке.

И вдруг в печальном 1962 году (по существу в конце шестьдесят первого) Николай Маношин перешел в ЦСКА. И уже через сезон его перестали призывать в сборную, а через год–другой и совсем замолчали о нем как о классном игроке. Яркий, своеобразный цветок, пересаженный на другую почву, быстро поник и завял. В результате не только «Торпедо», но весь советский футбол потерял талантливого игрока и великолепную, редкую по силе и сыгранности линию полузащиты.

Подобных примеров, к сожалению, набралось немало в памяти за мою «футбольную жизнь». Вспомните, как высоко оценивали в начале шестидесятых годов все специалисты, как тепло писала пресса о центральном нападающем нашей команды Геннадии Гусарове. Любители футбола знают, как великолепно, мощно и красиво играл этот спортсмен, как умело проявлял свои природные комбинационные способности. Примерно в одно время с Ма- ношиным, а может быть, немногим позже перешел он в московское «Динамо». И что же? Поиграл один сезон, а потом игра его с каждым годом начала все более тускнеть. И все чаще динамовские тренеры оставляли Гену в резерве, пробуя на острие атаки новых игроков.

По–моему, нечто аналогичное происходит с Мишей Гершковичем. В нашем клубе он был «звездой первой величины» (и поэтому неоднократно привлекался в сборную), а после перехода в «Динамо» его чаще видели на скамье запасных, а когда он все–таки выходил на поле, то нередко был вынужден действовать в несвойственном ему амплуа.