Футбол! Вправо, влево и в ворота!

Если говорить о праздниках, они, конечно, были. После игр обязательно собирались. Сложился у нас постоянный круг участников таких празднований: мы, Савостиковы, Васильевы, Кузнецовы, Янковские. Собирались именно по кругу — сначала у нас, потом у Савостиковых, затем у Васильевых… На следующий день после веселых посиделок — в Стайки, в баню. Поехали как-то на машинах в Прибалтику. Ленка наша маленькая еще была, так мы ее на заднее сиденье положили, на подушку. Едем — мы и Женя Толейко со своими двоими. Пеленки сушили прямо в пути, прижав их стеклами на дверцах. Наверное, наши машины со стороны эффектно смотрелись! Приехали вечером в Палангу — ну как же, идем в ресторан! С нами ездила и Женина мама, так мы всех детей с ней оставили. Возвращаемся, а там, боже, что творится! Наша дочь, видно, так орала, что ее тошнить начало, всю машину нам перепачкала. Ездили мы отдыхать и на Брославские озера, на Нарочь. В лесу три машины кругом ставим, фары включаем, костер разводим, шашлыки жарим.

В Минске вся команда была на удивление дружная. Нигде потом я такой дружбы и футболистов, и «женского состава» не встречала! А в женском коллективе «Динамо» большую роль играла Лидия Дмитриевна, жена Севидова. Она возле себя как-то умудрялась всех нас собирать. Я когда к ним попала — все женщины вязали — спицы стала осваивать. Конечно, мы вместе ходили на футбол. Я сейчас смотрю: женщины мало ходят на футбол, когда их мужья играют. Удивляюсь — как можно не жить интересами мужа, ведь для мужчин это их работа. На матчах я часто, несмотря на запреты Эдика, ругалась с болельщиками. А что оставалось, если они такую ерунду несли о ребятах, об их жизни вне команды?! У нас все крутилось — от игры к игре. Проиграли — значит, неделя траура, выиграли — тогда праздник.

Что же касается моей работы в техникуме, в преподавательском коллективе я была явно не «советским» человеком. Потому что ни в каких мероприятиях не участвовала — звонок прозвенел, хватаю сумку и бегу домой, не дай Бог задержаться! Я даже «на картошку» только единственный раз ездила, когда «по семейным обстоятельствам» отказаться было нельзя. Так я на эту «картошку», как другие в Крым, поехала — в неизведанную романтическую даль.

Отдыхали мы после футбольного сезона в Кисловодске, каждый год в санатории «Эльбрус» МВД СССР. Кроме всего прочего, это место приглянулось нам тем, что туда не ездили футболисты. Эдик к концу сезона уставал от профессионального общения, а по окончании чемпионата вдобавок начинались всевозможные банкеты — один за другим, вспомнить страшно… В общем, муж получал путевку, мы ее делили пополам и ехали на двенадцать дней. Нам там очень нравилось. Поэтому и время работы Эдика в Кисловодском «Асмарале» я вспоминаю как сказку. А вот за границу я впервые поехала на свадьбу дочери, когда Анютка замуж за поляка выходила. И раньше хотелось съездить, но когда я заводила разговор на эту тему, побывавший, наверное, на всех континентах Эдик говорил: «Чего там смотреть? Нечего там смотреть! То же самое, что и здесь!» Я побурчу, мол, та поехала, эта поехала. Побурчу и успокоюсь. А он мне: «Погоди, мы с тобой еще в Швейцарии, в Женеве побываем». Я все жду, жду — чувствую, дальше пригородного Вачманова так и не уедем.

Только с «Анжи» несколько раз на сборах попадала в Турцию и Эмираты. Спасибо Султану, президенту клуба. Да и в самой Махачкале нам с дочкой хорошо жилось, вся база «Нефтяник» была в нашем распоряжении — солнце, море, фрукты. Только вот Эдик никак не мог привыкнуть к своеобразному кавказскому быту, хотя отношение к нему со сторону руководителей клуба было замечательное.

Честно говоря, когда Эдик ушел из минского «Динамо» в московское и сборную, мы москвичами становиться не хотели. Даже была мысль не оставлять старую квартиру, а получить в столице служебную. Но в Минске, очевидно, решили, что Малофеев клубу уже не нужен, звонили из домоуправления: «Когда сдадите квартиру?!» Эдику было проще, он ведь все время был с командой: на сборах, в поездках. А я к Москве лет пять не могла привыкнуть. Сейчас уже привыкла, но все-таки в маленьком городке, таком как Псков, я лучше себя чувствую. Но понимаю: в провинции мужу не хватает размаха, он чувствует, что может сделать больше, а местные условия этого не позволяют. Психологически это для него тяжело. Я же что, я всю жизнь работаю громоотводом.

Но я ни разу не пожалела, что вышла замуж за Эдика. А то, что порой на свидание с супругом случалось из Минска в Москву на день самолетом летать, так многие, думаю, только позавидуют такой романтичной любви. И еще — в семье, мне кажется, всегда один другому уступать в чем-то должен, особенно если один из супругов человек талантливый. А потом, у нас есть дети. и. дай Бог. чтобы у них в жизни все хорошо сложилось. Наверное, сейчас к семейной жизни у многих россиян отношение такое европейско-деловое — оба супруга работают, реализуют свой потенциал в деле, в бизнесе. Семья же становится при этом чем-то второстепенным. Может, это и правильно, а может… Не знаю. Но это не для нас с Эдиком.