Футбольная горячка

И второе: он не стал рабом средств массовой информации. Джордж не умел давать интервью (его потрясающая неспособность выражать свои мысли превратилась в легенду); длинные, гладкие волосы Чарли казались какими-то ощипанными, пока в середине семидесятых он сдуру не сделал адский перманент. А в начале сезона 1969/70 года, когда он только-только начинал играть за «Арсенал», его прическа выглядела подозрительно – как попытка отрастить первоклассную шевелюру. И еще Чарли как будто не путался с бабами; его невеста Сьюзан Фардж – я до сих пор помню ее имя – пялилась со всех фотографий, где он не на поле. Джордж был большой звездой; пресса им интересовалась, но не знала, что делать. Пыталась заработать на его имени Яичная торговая компания, но ее слоган «Яйца для вашего стола и для Чарли Джорджа» воспринимался с трудом. Как бы то ни было, неудобоваримость Джорджа спасла его от посягательств прессы – наверное, он был последней звездой класса идола, которому это удалось (но по непонятным причинам сохранился в дырявой, как дуршлаг, памяти моей матери даже после того, как перестал играть. «Чарли Джордж!» – неодобрительно-туманно бросила она, когда в 1983 году я сообщил, что еду на «Хайбери» смотреть игру. Что он для нее значил? Боюсь, я этого никогда не узнаю).

В матче с «Дерби» он представлял собой изумительное зрелище. Игра проходила на ужасном, превращающем мышцы в желе зимнем поле. (Ох уж эти зимние поля! Бейсбольное в Дерби, «Уайт-Харт-лейн» и даже «Уэмбли»… Не было ли зимнее травяное покрытие таким же изобретением восьмидесятых, как видеомагнитофоны и мороженые йогурты?) Джордж дважды увеличивал счет. Два потрясных удара – и мы на мотив тогдашнего хита Эндрю Ллойда Уэббера пропели: «Чарли Джордж! Суперзвезда! Сколько голов ты забил сюда?» (На что болельщики «Дерби», как это принято по всей стране, немедленно ответили: «Чарли Джордж! Суперзвезда! Ты бегаешь, как баба, в лифчике всегда!» Трудно не рассмеяться, если вспомнить, что шестидесятые и семидесятые годы слыли золотым веком стадионного остроумия.) Несмотря на дубль Чарли, ближе к финалу противник сквитался, и встреча закончилась вничью, со счетом 2:2, так что в этом смысле мои надежды сбылись, чего нельзя сказать о бесконфликтной дороге на станцию, на что я сильно рассчитывал в случае мирного исхода матча.

И виноват в этом Чарли. Он забил гол, описать который не хватило бы целой книги, что само по себе вызывающе, особенно если учесть, что в тот памятный день трибуны и так постоянно вскипали враждебностью. Все понятно – Чарли профессионал, и если появляется возможность забить мяч, он не думает о нашей хрупкой безопасности. Это очевидно. Но стоило ли злить болельщиков «Дерби» и, радуясь успеху, показывать однозначно понимаемый знак победы – «мол, вот вам, разэтакая деревенщина»? Ведь рядом с их сопящей, ненавидящей южный выговор и презирающей кокни, бритоголовой, подкованной железом компанией нам пришлось сидеть на трибунах, а потом, после финального свистка, улепетывать от них на станцию. Вот это мне не очень понятно. Думаю, в какой-то момент чувство долга и ответственности подвело Чарли.

Он взбудоражил трибуны и был оштрафован Футбольной ассоциацией. А мы драпали к поезду, и рядом с нашими головами свистели бутылки и банки. Браво, Чарли!

Общественная история

«Арсенал» против «Дерби» 29.02.72

Повторная игра завершилась по нолям и была вообще никакой. Но стала единственной игрой первых команд, которую я в свой арсенальский период смотрел на «Хайбери» в середине недели. В феврале 1972 года бастовали рабочие котельных. Для нас это означало спорадическую подачу электричества, свечи и то и дело холодные ужины. А для третьеклассников и футбольных болельщиков, кроме того, походы в приемную Энергетической комиссии, где были выставлены графики отключений по районам – таким образом мы выясняли, у кого смотреть воскресную передачу «Лучший матч». Благодаря кризису «Арсенал» лишился света, и потребовалась переигровка во вторник.

Я пошел на игру, несмотря на школьные занятия. Думал, буду один, с десятком таких же чокнутых подростков да кучкой пенсионеров. Но на стадион явилось больше шестидесяти трех тысяч человек – первый раз так много за весь сезон. Я был в ужасе. Неудивительно, что страна летит к псу под хвост! Собственный прогул не позволил мне поделиться своим беспокойством с матерью (в то время я не уловил иронию ситуации). Но что же все-таки происходило?

Прибавьте к нашей еще одну толпу в сорок две тысячи с лишком, которая смотрела тридцать-какой-то финал Кубка, где «Вест Хэм» тягался с грозой авторитетов герефордширцами. Тот вторник стал для меня символом блеска семидесятых, как сцена из «Банды с Фенн-стрит» или пачка сигарет «Номер шесть». Быть может, люди и на «Аптон-парке» и на «Хайбери», все сто шесть тысяч человек, намеревались отправиться по одной из узких дорожек общественной истории.

Я и Боб Макнаб

«Сток Сити» против «Арсенала» («Вилла-парк») 15.04.72