Футляр для музыканта

В лекционном зале, снятом владельцем газеты «Чикаго трибьюн» Робертом Маккромиком на берегу озера Мичиган специально для выступлений гастролирующих в США ораторов, яблоку негде было упасть. Все места были заняты. Люди стояли в проходах, сидели на подоконниках, толпились перед сценой. Желающих послушать о новой науке не остановила даже погода – с раннего утра в Чикаго шел дождь, а с озера дул сильный, пронзительный ветер.

– Я не понимаю, зачем ты привел меня сюда?

Маренн наклонилась к уху Скотта.

– Послушать этот бред? Я не понимаю, что тебя в этом увлекает.

Впрочем, она понимала. Ее спутник и давний друг Фрэнсис Скотт Фицджеральд – писатель, драматург, светский повеса. Они познакомились в 1925 году, когда, опубликовав в Нью-Йорке свой первый роман «По ту сторону рая», Скотт обрел известность и купил особняк на Манхэттене. Это был чудесный дом в средиземноморском стиле с семью спальнями, дровяным камином и арочными окнами. Скотт и его жена Зельда вели в нем роскошный образ жизни, устраивая вечеринки и принимая гостей. Это было безумное время – «время джаза», как назвал его Скотт в одном из своих произведений. После окончания Первой мировой войны, когда Европа лежала в руинах, на Америку пролился «золотой дождь». Началась полоса невероятного экономического процветания, сменившегося позднее глубочайшей депрессией. В Нью-Йорке и в Чикаго нувориши денег не считали. Процветали подпольные дельцы, бутлегеры, делавшие на «сухом законе» целые состояния, миллионы за пару дней. Скотт и его жена Зельда старались не отставать от богатой публики и соответствовать эпохе. Они вели жизнь напоказ. Частые скандалы, экстравагантные выходки – все для того, чтобы удержаться на первых страницах самых популярных газет. А желтая пресса взахлеб смаковала их «приключения». То и дело появлялись заголовки: «Зельда купалась в фонтане!», «Скотт разделся донага перед гостями!», «Скотт избил полицейского!». Беспорядочная жизнь, чрезмерное употребление алкоголя – все это быстро сказалось на здоровье Зельды, хрупком от природы. У нее появились признаки помутнения рассудка, и однажды в припадке безумия ее доставили в клинику Линкольна в Чикаго, где тогда работала Маренн. Так они познакомились. Так началась дружба.

– Вспомните опыт спартанцев, выбрасывавших в пропасть детей, которых старейшины признавали нежизнеспособными, – вещал тем временем оратор. – Еще Платон писал, что не следует растить потомство, полученное от родителей с дефектами. Более того, он призывал отказывать в медицинской помощи неполноценным особям, чтобы способствовать их естественной гибели и не увеличивать социальную нагрузку на общество. Народы Крайнего Севера издавна бросали в огонь новорожденных, которые имели недостатки при рождении и не были способны, как считалось, выжить в тяжелых условиях тундры.

– Я уверен, что Зельда унаследовала заболевание от своей бабки, – с горечью признался Скотт. – В Монтгомери, городке в штате Алабама, где она родилась, многие завидовали их семье. Они всегда были богатыми, успешными, возвышались над остальными. Однако говорили, что бабка Зельды Сара Сейр в середине жизни потеряла рассудок. Она и в самом деле исчезла. Официально было объявлено, что Сара утонула в реке, когда переправлялась с черным слугой во время ненастья. Но соседи судачили, что в могилу на кладбище опустили пустой гроб, а Сара на самом деле жива. Под предлогом садовых работ ее муж распорядился вырыть в саду большой погреб, там ее держали подальше от любопытных глаз, а вход в это подземелье замаскировали огромной араукарией. Соседки говорили Зельде, что часто слышали по ночам, как откуда-то из-под земли доносились стоны, похожие на вой животного. Зельда и сама слышала их, когда была маленькой. Но дед говорил ей, что это ветер с гор воет в каминных трубах. Когда же Сара умерла, ее тайком вынесли из подземелья и зарыли где-то в горах, чтобы никто не знал, где находится ее настоящая могила. А крики из-под земли прекратились. Зельде тогда исполнилось тринадцать. И ветер с гор навсегда прекратил выть в трубах, – Скотт усмехнулся.

– Благодаря новой науке с вырождением будет покончено навсегда. Прекращение воспроизводства лиц, имеющих физические недостатки, благотворно скажется на развитии экономики, культуры наций… Это даст новый импульс развития. Ускорит, улучшит…

С трудом протиснувшись между людьми, они вышли из зала. За их спиной голос оратора утонул в аплодисментах и криках «браво». Обернувшись, Маренн увидела, как особенно рьяные поклонницы с визгом несутся к сцене, спотыкаясь друг о дружку, теряя на ходу шляпки и меховые горжетки.

– Это умопомешательство какое-то.

Они подошли к окну. Темно-серая рябь пробегала по озеру. Ветер гнул верхушки елей в парке. Мимо них, стуча каблуками, пробежало еще несколько опоздавших вздыхательниц лектора с букетами.

– Кто он такой? – спросила Маренн, кивнув в сторону зала. – Какой-то проходимец?