«Футляр времени», или Хроники одной хрени

Многочисленные девицы, из пассажиров, на протяжении всего плавания были настойчивы в желании обратить на себя внимание этих двух молодых людей, поскольку конкуренция, по другим, в их возрастной категории, практически, отсутствовала. В результате, однокаютники оценивали каждое знакомство с представителями женского пола дурацким высокомерием избалованных повес. В общем, за такое короткое время и на ограниченной водой площади, они попривыкли к своей мужской исключительности.

На пятый день теплоход «Федор Шаляпин» прибыл в Кострому. Запомнился Ипатьевский монастырь, торговые ряды позапрошлого века, суровый облик каменного Сусанина. А вечером, вернувшись, обнаруживают в соседней каюте, вместо семейной пары пенсионеров, разместились новенькие – очаровательные Римма и Роза.

Оказались студентками второго курса техникума легкой промышленности и сейчас едут домой, в небольшой башкирский городок, на каникулы.

Кто эти девушки и откуда, было выпытано за ужином успевшим стать нагловатым Дмитрием. В это время, сидящий за одним столом с ними, опустив от смущения глаза, ковырялся в тарелке Жека – уж очень цепляет эта жгучая брюнетка – Римма, она, как раз, напротив. Под ее задорным взглядом черных, как южная ночь, глаз вмиг слетела маска благоприобретенной, якобы, пресыщенности и самоуверенности.

Димон же в ударе – бесперебойно травит анекдоты, отвечает за двоих. Его товарищ тихо злится, видя, что тот неплохо освоился в компании – девчонкам было весело. Да еще раздражает, как все окружающие вперились на чересчур шумливый столик, где солирует будущий монах.

После ужина – дежурные танцы. Дима заговорщически, смотря в сторону, где под быстрые ритмы изящно двигаются подружки: «Кого думаешь закадрить, дружила?» Чувствуется, он запал на Римму.

Все решается само собой. Объявляют, что дамы приглашают кавалеров, и та, улыбающаяся, подходит к нему – Жеке Борисову. В висках пулеметно застучало, лоб в испарине. Рядом, в полумраке, теперь переминаются и Роза с Дмитрием.

Римма что-то спрашивает, но держащий ее за талию односложен в ответах-междометиях.

Какая удивительная девушка, мысленно бубнилось ему.

Оставшиеся два дня, до их расставания, волшебным образом разукрасили тот Женин август – у него появилась Римма. Все-таки счастливым быть замечательно.

В его родном городе девчонки пересаживались на поезд – им ехать дальше. Слезы прощания стояли в глазах любимой, у Евгения першило в горле, но терпел, чтобы не появилась на лице предательская сырость.

На залитом солнцем перроне стояли, обнявшись, и, как-то не по-взрослому, клялись друг другу в верности и любви.

Около них, к узкой Димкиной груди припала пергидрольная прическа Розы – тоже, вроде бы, отношения. Только не половые. С первого дня знакомства ухажерам дали понять – постели не будет. По-видимому, сказалось просто строгое воспитание девочек в татарских семьях. И хотя, один более романтичен, а другой, как оказалось, по его же словам, был достаточно настойчив в домоганиях – итог тождественен – обоих продержали на поцелуйно-ласкательной дистанции.

Когда последний вагон совсем скрылся из виду, ребята, не спеша, потянулись к вокзальному выходу. И тогда было решено – в зимние каникулы сделать себе сюрприз – без звонка приехать в Кострому.

От главного героя:

«Ощущение нахлынувшего счастья имеет один существенный недостаток – оно вызывает, как правило, нечаянные мысли о безвременной смерти».

________________________//______________________________

В сентябре студенческая жизнь бывших абитуриентов, как правило, начиналась с сельхозработ. Вот и Борисов едет отбывать трудовую повинность.

А перед этим, как-то совсем неожиданно, его назначают старостой группы. Деятельная замдеканша, женщина лет пятидесяти, получается, усмотрела в нем проблески лидерских задатков. Конечно, польстило, что выбор пал именно на него – с амбициями все было в порядке.

Три часа тряски в ПАЗике, и группа Жеки (шестнадцать девчонок и четверо ребят) выгружается в глухой татарской деревне, около сорока дворов, где старшее поколение почти не говорит по-русски. Центральная усадьба колхоза-миллионера в двух километрах.

Прикрепленный к ним бригадир Ринат, мужик трудноопределяемого возраста и с красным обветренным лицом, разместил прибывших в казенном бревенчатом доме с двумя отдельными выходами. Немногословный и в дальнейшем, думается стеснялся чудовищного акцента, кратко сообщил, что завтра в восемь приедет трактор с прицепом, который и отвезет их в поле.

Так, под нескончаемый моросящий дождь, началось двухнедельное житие-бытие студенческого десанта. Продукты давал колхоз. Завтракали оставшимся с вечера, а обед, он же ужин, мастерили две самовыдвиженки с рифмующимися именами – Маша и Даша. Поварихами они оказались никчемными – вечный пересол и патологическая забывчивость снять с плиты то, что на нее ставилось. Получалось угольное мясо и пригорелые каши.