Футтарк. Первый атт

Вернувшись домой, я отмахнулся от Ларримера, который вдруг решил проявить неуместную заботливость и настойчиво интересовался моим самочувствием (видимо, моя прогулка на ночь глядя с кактусом в обнимку действительно заставила его усомниться в моем душевном здравии), и заперся в кабинете.

Едва я успел вынуть из тайника свое сокровище, как встревоженный дворецкий поскребся под дверью:

– Сэр, быть может, принести вам сандвичей?

– Нет, Ларример, ничего не нужно, ложитесь спать! – поспешил я отказаться. Хватит с меня лекций о недопустимых для джентльмена занятиях!

Ларример еще немного помедлил, но перечить не посмел. Несколько тяжелых театральных вздохов, шаркающие шаги и, наконец, тишина…

Я сидел в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику, и пытался определиться, что бы это все значило. Я рассчитывал, как обычно, внести в те давние события полную ясность, но… пожалуй, кое-что и впрямь прояснилось, однако этого определенно было мало. Понятно только, что Эддерли убили не из ревности или мести, а уж тем более не из расчета. Но что именно тогда произошло? Тут имелось несколько вариантов, и каждый из них представлялся вполне вероятным. Выбирай любой: дружеская помощь, подарок, жертва… Возможно, дядя Эдвард обменял собственную свободу на счастье родных? Хоггарт говорил, что дядя был очень дружен с тетей Мейбл. Мог он вступиться за ее честь, ведь так? Либо же он великодушно прикрыл истинного виновника – своего друга и моего отца. А может, его попросту принесли в жертву интересам семьи!

Я машинально отпил еще своего любимого напитка, потер лоб и понял, что окончательно запутался. Вообразить отца в роли убийцы, тем более – убийцы, свалившего свою вину на другого… Нет, нелепо, невероятно! Однако я не так давно понял, сколь мало знаю о своих родных, взять ту же тетушку Мейбл, в последнее время неустанно меня удивляющую. А что я, в сущности, знал о своем отце?

Нет, так я совсем собьюсь! Пожалуй, лучше лечь спать, а утром поразмыслить на свежую голову. В конце концов, события эти произошли достаточно давно, чтобы еще день-два имели хоть какое-то значение…

Приняв это решение, я с некоторым трудом добрался до спальни (надо же, я и не думал, что настолько устал!), разделся и провалился в сон.

Снился мне Джон Эддерли (я никогда его не видел, однако, как часто бывает во сне, откуда-то знал наверняка, что это именно он), почему-то привязанный за руки и ноги к жерди над костром. На бедолаге уже потихоньку начинала тлеть одежда, и он без остановки вопил, точнее, пытался – из распахнутого в ужасе рта не вырывалось ни звука. А рядом спорили мой отец, еще совсем молодой, и юный дядя Эдвард – совсем такие, как на той фотографии.

– Он мой! – кричал отец, тыкая внушительной вилкой в упитанный филей Эддерли. – Мейбл – моя сестра!

– Нет, мой! – не соглашался дядя, потрясая серебряным столовым ножом. – Мне Мейбл тоже как сестра! И я первым узнал!

– Ладно, – вдруг согласился отец, примирительно поднимая руки. Правда, вилка придавала этому жесту несколько странный вид. – Давай договоримся иначе… Мы его поделим.

– Давай, – дядя заинтересованно склонил набок голову и почесал в затылке ножом. – Но как?

– Элементарно! – усмехнулся мой покойный отец. – Тебе правая половина, а мне – левая!

– О! – уважительно поднял палец дядя. – Сразу видно юриста! Согласен!

Я дернулся, сел на постели и потряс головой, пытаясь стряхнуть на диво яркий и правдоподобный сон. Приснится же такое!..

Уже занимался рассвет, и я решил, что пора действовать.

Перекусив на скорую руку (Ларример смотрел на меня с укоризной, но помалкивал, считая, видимо, что меня настигло какое-то обострение, а сумасшедших раздражать опасно), я снова отправился в путь. На этот раз я намерен был добиться встречи с дядей Эдвардом во что бы то ни стало! Жаль, конечно, что он – не Хоггарт, и кактусом его не напугаешь, но я и так могу быть достаточно убедительным. Проблема в том, что он тоже Кин, а значит, моему напору может противопоставить фамильное упрямство!

– Господин никого не принимает, сэр, – предсказуемо отреагировал на мой вопрос тетушкин дворецкий. – Он крайне занят.

– Передайте ему, что его желает видеть Виктор Кин, – сказал я, – и что у меня к нему серьезный мужской разговор, не терпящий отлагательств.

– Сэр, мистер… – тут дворецкий слегка сбился, но тут же выпутался: – Мистер Эдвард Кин приказал…

– Ладно, Бартоломью, оставьте, – раздался знакомый голос. Оказывается, дядя все это время прислушивался к разговору, стоя на площадке второго этажа. – Если уж дошло до серьезных мужских разговоров, то дела мои могут подождать…

– Как вам будет угодно, сэр, – церемонно ответил тот и удалился.

Эдвард спустился и пристально посмотрел на меня. Очевидно, что-то в выражении моего лица его насторожило, потому что он вдруг нахмурился.

– Быть может, пройдем в сад, чтобы не тревожить Мейбл? – предложил он.

Сирил, случившийся поблизости, вытаращил глаза: обычно я уводил его в сад, подальше от тетушкиных ушей, чтобы устроить очередную выволочку. Я молча показал ему кулак, и кузен испарился.