Фвонк

51) «Можешь назвать мне хоть одного человека в этой стране, у кого власти больше, чем у меня?»

Фвонк задумывается, не король ли это. Да нет, не король, значит, нет таких.

«Нет, — говорит он наконец. — Не могу».

«Вот именно, — отзывается Йенс. — Но думаешь, кто-то готов помочь? Или хоть кто-то понимает, что у меня за ситуация?»

«Наверное, друзья, семья».

«Казалось бы, должно так быть. Но люди, никогда сами под таким прессом не жившие, не в состоянии прочувствовать, о чем речь, а это знаешь, к чему приводит?»

«Не знаю, — говорит Фвонк, — но наверняка к какой-нибудь глупости».

«К одиночеству, — говорит Йенс. — Это приводит к одиночеству».

«Да», — говорит Фвонк.

«Что именно ты знаешь о политических играх?»

«Ничего почти».

«Но как ты думаешь, что это такое?»

«Не имею представления, но полагаю, что это очень сложно».

«Сложно? Ха-ха! Это мягко сказано. Должен просветить тебя, мой друг. Власть груба и дика, это чудовище, которое все разъедает. Люди — скверные существа. Жажда власти делает их гадкими и некультурными. Я играл в эти игры десятилетиями, и теперь мне от политики дурно. Ну вот, я это сказал, хотя не собирался; проговорился».

52) «Но народ тебя любит. И не только любит, но еще восхищается тобой и полагается на тебя».

«Верно, — говорит Йенс. — Но где среди всего этого место для человека Йенса?»

«Этого я не знаю».

«Еще бы, конечно не знаешь. Когда все еще шло по накатанной, я время от времени успевал встретиться с собой. Не часто, не буду привирать, но все же иной раз выдавался вечер, пусть и крайне редко, когда я чувствовал себя собой, мог расслабиться. Оставались такие карманы пространства и времени, куда за мной не втаскивался хвост ответственности. Но теперь мне больше не на чем выезжать, все буксует, причем я не могу произносить положенное и оставаться тем, кто я есть. Принято говорить, что у нас там дикие джунгли, но на самом деле там скороварка. Встречаются люди с таким восприятием действительности, что… я не знаю, как это назвать. Не представляю, через какие очки они смотрят на мир. Раньше я никогда не боялся. А теперь мне все время только хочется спать».

53) Фвонк наливает вина Йенсу, устроившемуся на диване. Добрый полный стаканчик вина.

«Как я люблю этот звук! — говорит Йенс. — Звук льющегося в бокал вина. Жаль, в силу некоторых причин я редко вижу, как вино разливают, обычно мне дают уже наполненный бокал, воистину, чем больше у человека власти, тем меньше он касается самых простых вещей, наверно, отчасти проблема в этом, я обожаю кататься на велосипеде по улицам моего города, а когда сотрутся подшипники, я хочу сам их менять, и своими руками мыть пол, и сам наливать себе вино, как минимум присутствовать при этом».

Фвонк смотрит на него, смотрит и говорит:

«Но что тебе мешает иной раз самому налить себе вина?»

«Ничего не мешает. Но как-то случай не подворачивается. Я работаю от зари до темна, деятельность моя малосовместима с алкоголем, к тому же я не люблю ходить в монопольку[5], все на меня так смотрят, я напрягаюсь, как бы они чего плохого обо мне не подумали».

«Пусть жена сходит».

«Это ничем не лучше. Народ смотрит на нее и думает: ага, премьер решил выпить. Это убивает часть радости».

«А нельзя попросить помощника сходить за вином?»

«Можно, конечно. Ладно, не будем зацикливаться на этом вопросе».

«А ты не думаешь, что народ будет считать тебя и приятным, и народным политиком, если будет иногда встречать в монопольке?»

«Не уверен. Людям нравится, что они встречают меня в метро, это факт, особенно если это связано со спортивными мероприятиями, — к тому же поездка на метро существенно укрепляет мой имидж человека, думающего о благе природы».

Йенс подавляет кашель на слове «имидж».

«Передвигаясь на метро, я четко демонстрирую свою позицию, — продолжает он, вытерев рот рукавом рубашки, — а с винным магазином совсем другая история, там я никакой позиции не выражаю, во всяком случае конструктивной позиции, а лишь показываю, что даже я несу бремя тех же привычек, что и все прочие, причем это неправда, я пью крайне редко, только вино, так что монополька нисколько мне не подходит».

«Понятно, — говорит Фвонк. — Ладно, давай уже просто выпьем — скол!»

«Скол!» — подхватывает Йенс.