Г.Уэлс, Р.Брэдбери, А.Азимов

– Дружище Джордж, найди мне психиатра, который наблюдал бы хоть один факт. Он слышит то, что ему сообщают об ощущениях, то есть нечто весьма неопределенное. Итак, я повторяю: это производит гнетущее впечатление. Положись на мой инстинкт и мое предчувствие. Я всегда чувствую, когда назревает беда. Тут кроется что-то очень скверное. Советую вам совсем выключить эту проклятую комнату и минимум год ежедневно приводить ко мне ваших детей на процедуры.

– Неужели до этого дошло?

– Боюсь, да. Первоначально эти детские были задуманы, в частности, для того, чтобы мы, врачи, без обследования могли по картинам на стенах изучать психологию ребенка и исправлять ее. Но в данном случае детская, вместо того чтобы избавлять от разрушительных наклонностей, поощряет их!

– Ты это и раньше чувствовал?

– Я чувствовал только, что вы больше других балуете своих детей. А теперь закрутили гайку. Что произошло?

– Я не пустил их в Нью-Йорк.

– Еще?

– Убрал из дома несколько автоматов, а месяц назад пригрозил запереть детскую, если они не будут делать уроков. И действительно запер на несколько дней, чтобы знали, что я не шучу.

– Ага!

– Тебе это что-нибудь говорит?

– Все. На место рождественского деда пришел бука. Дети предпочитают рождественского деда. Ребенок не может жить без привязанностей. Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах. Детская комната стала для них матерью и отцом, оказалась в их жизни куда важнее подлинных родителей. Теперь вы хотите ее запереть. Не удивительно, что здесь появилась ненависть. Вот - даже небо излучает ее. И солнце. Джордж, вам надо переменить образ жизни. Как и для многих других - слишком многих, - для вас главным стал комфорт. Да если завтра на кухне что-нибудь поломается, вы же с голоду помрете. Не сумеете сами яйца разбить! И все-таки советую выключить все. Начните новую жизнь. На это понадобится время. Ничего, за год мы из дурных детей сделаем хороших, вот увидишь.

– А не будет ли это слишком резким шоком для ребят - вдруг запереть навсегда детскую?

– Я не хочу, чтобы зашло еще дальше, понимаешь?

Львы кончили свой кровавый пир.

Львы стояли на опушке, глядя на обоих мужчин.

– Теперь я чувствую себя преследуемым, - произнес Макклин. - Уйдем. Никогда не любил эти проклятые комнаты. Они мне действуют на нервы.

– А львы - совсем как настоящие, верно? - сказал Джордж Хедли. - Ты не допускаешь возможности…

– Что?! -…что они могут стать настоящими?

– По-моему, нет.

– Какой-нибудь порок в конструкции, переключение в схеме или еще что-нибудь?

– Нет.

Они пошли к двери.

– Мне кажется, комнате не захочется, чтобы ее выключали, - сказал Джордж Хедли.

– Никому не хочется умирать, даже комнате.

– Интересно: она ненавидит меня за мое решение?

– Здесь все пропитано паранойей, - ответил Девид Макклин. - До осязаемости. Эй! - Он нагнулся и поднял окровавленный шарф. - Твой?

– Нет. - Лицо Джорджа окаменело. - Это Лидии.

Они вместе пошли к распределительному щитку и повернули выключатель, убивающий детскую комнату.

Дети были в истерике. Они кричали, прыгали, швыряли вещи. Они вопили, рыдали, бранились, метались по комнатам.

– Вы не смеете так поступать с детской комнатой, не смеете!

– Угомонитесь, дети.

Они в слезах бросились на диван.

– Джордж, - сказала Лидия Хедли, - включи детскую на несколько минут. Нельзя так вдруг.

– Нет.

– Это слишком жестоко.

– Лидия, комната выключена и останется выключенной. И вообще, пора кончать с этим проклятым домом. Чем больше я смотрю на все это безобразие, тем мне противнее. И так мы чересчур долго созерцали свой механический электронный пуп. Видит бог, нам необходимо сменить обстановку!

И он стал ходить из комнаты в комнату, выключая говорящие часы, плиты, отопление, чистильщиков обуви, механические губки, мочалки, полотенца, массажистов и все прочие автоматы, которые попадались под руку.

Казалось, дом полон мертвецов. Будто они очутились на кладбище механизмов. Тишина. Смолкло жужжание скрытой энергии машин, готовых вступить в действие при первом же нажиме на кнопки.

– Не позволяй им это делать! - завопил Питер, подняв лицо к потолку, словно обращаясь к дому, к детской комнате - Не позволяй отцу убивать все. - Он повернулся к отцу. - До чего же я тебя ненавижу!

– Оскорблениями ты ничего не достигнешь.

– Хоть бы ты умер!

– Мы долго были мертвыми. Теперь начнем жить по-настоящему. Мы привыкли быть предметом забот всевозможных автоматов - отныне мы будем жить.

Венди по-прежнему плакала. Питер опять присоединился к ней.

– Ну, еще немножечко, на минуточку, только на минуточку! - кричали они.

– Джордж, - сказала ему жена, - это им не повредит.

– Ладно, ладно, пусть только замолчат. На одну минуту, учтите, потом выключу совсем.

– Папочка, папочка, папочка! - запели дети, улыбаясь сквозь слезы.

– А потом - каникулы. Через полчаса вернется Девид Макклин, он поможет нам собраться и проводит на аэродром. Я пошел одеваться. Включи детскую на одну минуту, Лидия, слышишь - не больше одной минуты.