GA 275. Искусство в свете мудрости мистерий

Мои дорогие друзья, мы слышали, как Олаф Эстесон пробудился от того сна, который должен был стать для него откровением тайн тех миров, которые оторваны от чувственной жизни, от обычной жизни на физическом плане. В этой древней легенде мы получаем известие о тех древних познаниях, о тех древних прозрениях в духовные миры, которые могут быть вновь пробуждены посредством того, что мы называем духовнонаучным мировоззрением.

Часто приводятся высказывание, которое проходит через все сообщения, касающиеся вступления человеческой души в духовный мир: они гласят, что человек только тогда может созерцать духовный мир, если он со своими переживаниями подходит к вратам смерти и затем погружается в элементы. Так что он имеет элементы земного бытия не вокруг себя, как находятся они в обычной жизни физического плана вокруг него как земля, вода, воздух и огонь, но что он, будучи поднят над этой внешней стороной, этой чувственно–воспринимаемой стороной элементов, погружается в то, чем являются эти элементы, если человек знакомится с их истинной природой, с их ближайшей истинной природой, где присутствует их существо, которое связано с земной жизнью человеческой души.

То, что Олаф Эстесон переживал нечто от этого погружения в элементы, можно проследить там, где прежде всего рассказывается как Олаф приходит на Гьялларский мост, и как ему приходится, идти через этот мост, странствуя по пути в духовный мир, который простирается так долго.

Насколько наглядно описывается нам переживание с земным элементом, описывается, как он погружается в этот земной элемент. Это делается с той наглядностью, которая говорит нам, что он как мертвый, лежащий в могиле, ощущает вкус земли во рту. Затем нам ясно указывается на то, что может быть пережито в водном элементе, когда человек как бы со своим моральным содержанием переживает этот водный элемент. Затем указывается на то, как человек сходится с огненным элементом, с воздушным элементом.

Всё это удивительно наглядным образом описано и сосредоточено в переживании совместного бытия человеческой души с тайнами духовного мира. Легенда была обнаружена позднее; составлена она была тогда, когда ещё жила в устах народа. Кое–что в этой легенде, как она звучит сегодня, не таково, как было изначально. Изначально, без сомнения было только наглядное описание переживания в земной области, затем переживание в водной области. И только потом переживания в воздушной и огненной области дифференцированы гораздо сильнее, нежели было это в случае тех слабых отголосков, найденных спустя столетия, которые предлагаются нам сегодня.

Точно также без сомнения был более величествен и менее сентиментален конец, который в том виде, каков он сегодня, не напоминает больше изначальной, необычно грандиозной речи, не напоминает того, захватывающего на сверхчеловеческого уровня, заложенного в такой народной легенде, в то время как сегодняшний конец захватывает лишь на человеческом уровне, захватывает потому, что он связан с глубинными тайнами Макрокосма и человеческого переживания.

В такие времена, как то, когда мы живём теперь, в такие десятилетия, — если мы правильно понимаем их, — дается много предпосылок для того, чтобы обдумать тот факт, что человечество, в древности было проникнуто знанием, — хотя и иного вида, более смутным, сумеречным, — которое было потеряно и которое должно быть пробуждено заново. Тут перед нашей душой может выступить вопрос: а не следует ли нам, — поскольку уже можно знать о том, что такое знание должно придти снова на благо человечества, — не следует ли нам рассматривать как свою актуальнейшую задачу, делать всё то, что может привести к такому знанию, делать всё, чтобы человеческая культура смогла проникнуться таким знанием?

Многое будет необходимо для того, чтобы правильным образом смог наступить этот перелом во всей человеческом, — я мог бы теперь сказать, — чувстве по отношению к мировоззрению, перелом в мировоззренческом чувстве. И прежде всего тут будет необходимо одно, одно, — говорю я, — ибо это одно выступает среди многого другого, но надо принять именно одно: должно быть необходимым, чтобы человеческие души на почве нашего духовнонаучного мировоззренческого потока усвоили благоговение и преданность по отношению к тому, что было известно в глубокой древности в древней форме о великих тайнах бытия. Надо будет ощутить, насколько в материалистическую эпоху было упущено развитие этого благоговения и преданности в душе.