Гадалка. Карта Смерти (СИ)

Виесса унеслась за одеждой, а леди усмехнулась. Иногда особо приближенная ее удивляла, позволяя себе оспаривать приказы госпожи. Впрочем, Виесса давно превратилась из прислуги практически в подругу. И иногда леди казалось, что эта подруга у нее — единственная.

В последний раз вдохнув свежий воздух, Амия поспешила закрыть окно. В комнате стало слишком прохладно.

* * *

Мне снился Эмис. Совсем еще маленький мальчик Эмис в багровом кителе, сшитом ладно, по фигуре. Ярко-желтые, напоминавшие кошачьи глаза были широко распахнуты. Черные волосы трепетали на ветру, но откуда здесь ветер?. Я оглянулась по сторонам, попыталась сделать шаг, но не сумела. Я могла лишь наблюдать со стороны.

А ветер становился все сильнее, все злее. Он дул на Эмиса, пытаясь сбить его с ног, столкнуть вниз — я теперь уже ясно видела, прямо за ним была пропасть. Глубокая и вечная, как мир.

Я закричала, чтобы он держался, не падал, но сдвинуться с места все равно не могла. Да и Эмис, похоже, меня не слышал. Ветер дул все сильнее и сильнее, а мальчик на моих глазах становился все взрослее и взрослее, пока не превратился во взрослого мужчину. Ветер дунул еще сильнее, и Эмис упал, чудом ухватившись за самый край пропасти.

Я закричала и проснулась. На лбу лежало что-то холодное, и я постаралась с себя это встряхнуть.

— Тихо, тихо, — донесся голос Тонры. — Не кричи, все в порядке…

— Эмис! — неосознанно вырвалось у меня. — Эмис, Эмис! Он упадет…

Горло схватил кашель. Откашлявшись, я закрыла глаза и тихо сказала:

— Мне надо в Мевирхолм.

Где-то в углу комнаты выразительно цокнул Тенла:

— Бредит и бредит. Но Мевирхолм — это что-то новенькое.

Тонра на него зарычала. Причем так, что от страха я раскрыла глаза. При мне они всегда прятали свою другую, звериную, сущность, и от рыка оборотнихи по моему телу стадом пробежали мурашки.

Лицо Тонры было усталым. Белый передник, который мы с ней по очереди одевали, возясь на кухне, был выпачкан чем-то зеленым. Она бережно поправила компресс на моем лбу, приятно-холодный, и взяла с прикроватной тумбочки кружку.

— Пей, — поднесла она ее к моим губам.

— Что это? — еле-еле спросила я и, борясь со слабостью, с трудом присела на кровати. Компресс отвалился и упал на пол.

Незнакомый отвар был темно-зеленого цвета и имел густую, как у простокваши, консистенцию. От него остро пахло мятой и какими-то неизвестными мне травами. Название отвара я не знала, поэтому доверия он не внушал.

— Пей, это отвар, — настойчиво сказала Тонра.

На языке тут же завертелось язвительное и не слишком умное «ну надо же, а я думала, что это не отвар, а пирожок», но сил сказать не было. За меня вставил свои пять шолухов Тенла:

— Пей, Итиль. Это всего лишь отвар из крысиных мозгов.

Тонра снова зарычала, кружка в ее руках затряслась. Я перевела взгляд на довольного оборотня. Он сидел у шкафа на принесенном из кухни табурете, держа в руках обтрепанный роман Сины. Заметив взгляд, он подмигнул мне.

— Пей, не слушай этого… этого… — Оборотниха не подобрала приличного слова и просто ткнула мне кружку.

Я осторожно взяла ее руками, боясь разлить. Во всем теле пребывала слабость, голова гудела. Пить незнакомый отвар совершенно не хотелось. Хотелось только одного — откинуться на подушки и провалиться в зыбучую трясину сна.

На пробу отвар оказался весьма неплохим. Мята придавала ментоловый вкус, а незнакомые травы — вяжущий. С усилием влив в себя все до дна, я отдала кружку Тонре и легла. Точнее, упала на подушку, вконец обессилев.

— Ай молодец, ай умница, — приговаривала оборотниха, приложив мне ко лбу новый компресс.

— Я что, заболела? — спросила я.

— У нее точно не менингит? Долго доходит, — хихикнул Тенла.

Я попыталась испепелить оборотня взглядом. Но в теперешнем состоянии взгляд как-то не удался, да и внимание оппонента было направлено не на меня. Тенла смотрел на будущую жену, наблюдая за ее реакцией.

— Что не отвечаешь? Тоже менингит? — спросил он.

— Вон, — выдохнула Тонра, сжав руки в кулаки. — Выйди отсюда.

— А что такое? Тебя не устраивает мое общество?

— Вон.

— Я хочу знать, почему ты меня выгоняешь.

— Ты меня достал!

— Я? Я сама вежливость.

— Вон отсюда!!!

— Тебе пора лечить нервы, — на прощание сказал Тенла и, еще раз подмигнув мне, вышел из комнаты.

— Чего это с ним? — прошептала я. Шептать было легче, чем говорить.

Тонра устало села на оставленный будущим мужем табурет и взлохматила волосы. Они у нее были густые, красиво вьющиеся. Пожалуй, ни у кого до этого я таких кудрявых волос не видела, разве что у фавориток при королевском дворе. Только вот у Тонры они вились от природы, а фавориткам помогали цирюльники, а то и не чурающиеся работой с волосами колдуны и маги.

— Наверное, я его не устраиваю как будущая жена, — быстро проговорила девушка. — Он все время так. Или глупо язвит, или делается таким… строгим. Юбку яркую не носи, красками для лица не пользуйся, в косу лент не вплетай…

Борясь со сном, я слушала. Ничего особенного в ситуации я не видела. Многие мужчины, особенно воспитанные в патриархальных семьях, негативно относились к краскам на лице, яркой одежде и украшениям.