Гадалка. Карта Смерти (СИ)

Оборотень покачал головой и снова поехал впереди. Я пристроилась за ним. По лицу текла вода — то ли слезы, то ли дождь. Может, и Тенла с Тонрой тоже подкуплены? Первый, правда, сначала хотел меня ограбить, а вторая прирезать за ревность, но это уже мелочи. Зато Тон рассказывала мне про оборотней для работы. А Тенла везет меня в общину…

Я вытерла щеки и сдвинула вперед насквозь промокший и отяжелевший от воды капюшон. Что за бред лезет в голову!. Я достаточно знаю мать, чтобы точно сказать — никаких оборотней для моей охраны она нанимать не будет. А уж леди Квиз-то умеет отличать нежить от обычных людей.

Деревня Волчьи Шалаши встретила нас не слишком-то миролюбиво. Сколько мы не стучали, нам ни в какую не хотели открывать ворота. Из-за этого пришлось довольно долго мокнуть под дождем, в который раз проклиная погоду. Когда сонный и пахнущий перегаром стражник все-таки впустил нас за ограду, мы никак не могли найти себе место для ночевки. Лишь у ворот, на самом краю деревни, какая-то древняя бабуська сжалилась над мокрыми путниками и взяла на постой.

В доме у бабки остро пахло кислым молоком. Я пару раз чихнула с непривычки и принялась разоблачаться. Кроме плаща, промокла вся одежда вплоть до исподних штанов. Я быстро переоделась в сухое за занавеской — благо, было во что, водонепроницаемые заклинания на сумках с блеском выдержали ливень. Для профилактики глотнула отвар, сваренный в дорогу Тонрой. Ох, чувствую, община оборотней вместо лекаря получит больную.

— Там дождь еще больше усилился, — зайдя в дом, обрадовал Тенла. — Мы с такими темпами дня три еще тащиться будем.

— Три дня? — удивилась я. — Ты что-то говорил про пять дней!

— Так это для Тонры, с переправой, — как ни в чем не бывало пожал плечами он. — Село совсем близко, обоз, наверное, уже дошел и ждет нас.

— Все-таки мне не нравится эта идея с обозом, — немного помолчав, сказала я. — Непонятно что и зачем.

— Погадай.

— Настоящая гадалка никогда себе не гадает.

— Да? Странно. А как же вы учитесь? Гадаете друг другу? — саркастически усмехнулся Тен.

— Ничего смешного, это негласное правило!

— Да верю, верю. Ты прямо как Тонра, вечно все не нравится.

— Не все, только эта идея с обозом, — зевнула я. — А Тонра наоборот вечно пытается тебе угодить.

— Что-то не вижу я этого угодничества.

Я фыркнула и замолчала. Бабка, вытащив из печи чугунок, поставила его перед нами на стол. По избе поплыл аромат только что сваренной ячневой каши, который перебил запах кислого молока. Тенла выложил из сумки остатки провизии — полковриги хлеба и небольшой кусок творожного сыра, купленные еще днем в какой-то деревне.

— Приступим, помолясь, — проскрежетала старуха, садясь за стол. — Да помилует нас бог Саресс, что заведует водой…

Мы нетерпеливо ерзали, дожидаясь, пока бабка закончит молитву. Прикасаться к еде, когда кто-то молиться, было как-то неудобно. Причем не как обычно только мне, но и Тенле тоже. В бога воды Саресса я не особо верила, хотя ребенком раз в месяц ходила с матерью в его храм. Хотя мать тоже никогда не была особо религиозна — магичка в шестом поколении, она посещала храмы только потому, что все подруги делали тоже самое.

— …и вкушаемая пища принесет нам здоровье и долголетие. — Прогнусавила бабка и, хватанув кусок ковриги, принялась быстро работать ложкой.

Я от нее не отставала, хотя предпочла бы есть не со всеми из общего котелка, а наложить себе отдельно в миску. Но лишних, да еще и чистых мисок у старухи вряд ли водилось, так что пришлось не привередничать. Если бы мама увидела, как ее дочь лопает из одного котелка вместе с бабкой-крестьянкой и оборотнем, у нее бы случился разрыв сердца.

После ужина, когда хозяйка дома ушла спать за занавеску, а Тен устроился на лавке, я вынула из сумки мешочек с картами. Просочившаяся из-за немного разошедшегося шва влага намочила один угол, но колода переживала и не такое. Я даже не стала доставать их, просто подержала в руке.

Просветительница Агая Тифед, что вела у меня в Академии главный предмет — прорицательство, а также кучу профильных (в том числе и гадания), не уставала повторять нам, что гадать себе нельзя. Мы воспринимали это наставление так серьезно, что не гадали даже друг другу. Иногда карты сами подсказывали путь, как это было в Тасшобе перед встречей с оборотнем. Но раскладывать себе…

Я долго сидела с мешочком в руках, так и не вытащив карты. Просветительница Тифед учила нас тому, что любую предсказанную судьбу хоть и с трудом, но можно изменить. Но мне все равно было страшно. Я боялась смотреть свое будущее и никогда в жизни не ходила к коллегам за тем, чтобы узнать свою судьбу.

— Итиль, я тебя завтра опять до рассвета подниму, — прозвучал в тишине голос Тенлы. — Потом не ной, что не выспалась!

— Я уже ложусь.

Вздохнув и бережно положив на стол мешочек, я улеглась на лавку и закрыла глаза. Чувство тревоги все не покидало. Наверное, и в самом деле нервничаю зря.