Гадание на крови

Народ не понаслышке Нерву знает.

Три раза я декреты отменял,

Которые вводить пытался цезарь,

Двух человек невинных спас от казни,

В суде их защитил, и сам Германник

Скрипя зубами все же согласился

Их оправдать. Я с гордостью законной

И прозвище свое несу по жизни.

Меня все называют «Честный» Нерва,

Аполлоний

Да… нынче честность редкое явленье…

Нерва

А между тем, за восемьдесят лет,

Пока живу на свете я, не слышал

Никто и слова ложного от Нервы,

Хоть приходилось иногда молчать…

Аполлоний

Порой молчанье может быть страшнее,

Чем горы лжи.

Нерва

Я не своекорыстен.

К чужому не стремлюсь, хоть на меня

Все смотрят, как на белую ворону.

Да… Странное сложилось положенье

В стране у нас, что славилось от века

Моралью строгой, принципами права

Которые спервые во всем мире

Мы выбила на бронзовых Таблицах.

Какие люди отдали за это

Свои святые, праведные жизни…

О, Брут и Попликола! Братья Гракхи!

Катон суровый! Пылкий Цицерон!

Небось бедняги корчатся в гробах,

Увидев, что с республикою стало.

И, думаешь, не борются со злом?

Сажают мало? Как еще сажают!

Эх, пуганый народ у нас, бывалый!

Все на словах стоят за добродетель,

Но стоит только должности добиться.

Немедля принимаются тащить.

Воруют страстно, алчно, с упоеньем,

Республику таскают по кускам…

И, что ужасно – это стало нормой!

На вора смотрят прямо с уваженьем,

Он глаз ни перед кем не опускает.

А честный – тот, напротив, в дураках.

Его прошенья, жалобы, доносы

Исправно возвращают казнокрадам —

И жалобщиков тащат на расправу.

Во время этой речи на веранде появляются Орфит и Руф. Спускаются по лестнице. Руф постоянно прикрывает руку полой своей тоги.

Аполлоний

А ты-то сам не пробовал бороться?

Ведь ты в Сенате человек известный.

Нерва

И потому сижу я как на углях.

Никто упрек мне бросить не способен

Ни в чем – и оттого спокоен я.

Орфит и Руф подходят.

Вот, кстати и друзья мои, знакомься:

Гай Орфит, историк крупный и очень злой.

Квинт Марций Руф, законовед известный.

Орфит

Ученый уникальный: познает он

То, что давно не водится в природе

Руф

Сказать могу я то же о тебе:

Гробокопатель! То, что все хоронят,

Старательно на свет ты извлекаешь

Нерва

Уснул сосед ваш?

Орфит

Будь он трижды проклят!

На кладбище иметь таких соседей

И то б не пожелал. Храпит ужасно!

Аполлоний

Так он не друг вам?

Руф

С Армиллатом дружат

Лишь плаха и петля. Доносчик он.

Опаснейший подлец из тех, что тайно

Собирают сплетни, слухи, анекдоты.

Нескромный вздох готов истолковать он,

Как недовольство нынешним правленьем.

Нерва

О, сколько он достойных погубил.

Какие имена: Геренний, Рустик…

Аполлоний

И все-таки он принят в вашем доме.

Нерва

Куда же нам деваться от него?

Руф

Прогнать его – тем самым показать

Сочувствие к его невинным жертвам.

Аполлоний

Как все мне это слышать непривычно.

Такие люди… Цвет патрицианства,

И делят хлеб и кров свой с негодяем,

Которому на виселице место.

Нерва

Не то еще мы терпим от тирана.

А мы дивимся мудрости твоей

И той отваге дерзкой иль безумной,

С которой ты на цезаря напал.

Аполлоний

Я, верно, вас подставил под удар.

Орфит

О, что ты право…

Руф

Мы не из пугливых.

Нерва

Я донести обязан на тебя.

Руф

Ты? Нерва…

Нерва

Иначе, бесспорно

Опередит нас подлый Армиллат.

Хотя уверен я, что не достанут

Философа ищейки Элиана.

Он легок на подъем.

Аполлоний

Мой скарб на мне.

Я сам, хитон и посох – всё именье.

Я, как видишь,

И без сандалий в жизни обхожусь.

Орфит

И в этом ты похож на Демокрита,

Который и от кружки отказался,

Увидев парня, пьющего из горсти.

Руф

Иль Диогена, что, придя к Платону,

Стал попирать Платоновы ковры

И приговаривать: «Топчу твою гордыню!»

А тот ему:…

Аполлоний

«…Своей гордыней топчешь»…

Я счел бы правомерным твой упрёк,

Когда бы своим рубищем кичился,

Шокируя общественные нравы.

Но я, прости, таков, каков я есть.

Что волосы мои? Да просто шерсть.

Каменья мне ничуть не ранят ноги.

Я их не замечаю, как и взглядов

Толпы глумливой, указаний пальцем

И выкриков мальчишек озорных.

Ведь я учусь у жизни простоте.

Нерва

Так учишься иль учишь?

Аполлоний

Я учу

Учиться, ибо плод познанья сладок.

Не знанья, нет, его не обретешь.

Все знать, как выпить реку, невозможно,

Но можно познавать. Душой стремиться

К открытью истин, спрятанных в природе,

В душе народной – и в познанье этом

Найти себя и свое место в жизни.

Вот каковым быть должно человеку.

Орфит

Но если мир весь ринется в науку,

Кто будет торговать, пахать и сеять?

Коль станут все философами, то…

Аполлоний

Бездарных нет людей на белом свете.

Нет дураков…

Нерва

А кто же есть?

Аполлоний

Слепые!

Воспитанные в скудости душевной,

В грязи животной, в блуде и затменьи.

Они живут во тьме своих стремлений,

Грызутся, пьют и скотствуют уныло,

Затем, что жизнь сама их поощряет

К тому, чтоб быть подобными другим.

Их жизнь влачится в вечной колее

И в поисках дешевых развлечений,

В борьбе за власть, богатство или жизнь.

Как в этой гонке вечной сохранить вам

Высокое прозванье «человека»?

Где «хомо сапиенс»? Исчез иль не родился?

Кругом я вижу «хомо ванитатус».

Суетный человек… Не человек,

А так… опять цитируя Платона:

«Двуногое животное без перьев

И с плоскими ногтями»…

Наступившую тишину прорезает истошный крик.

Нерва

Вы слышали?

Орфит

Еще бы!

Руф

Вопль ужасный!

Нерва

Скорей туда! Эй, люди! Что случилось?!

Вбегает раб

Раб