Гадание: суеверие или…?

Когда мы вышли на улицу к ожидавшим товарищам, они стали спрашивать, зачем хиромант позвал нас. Но мы как-то отшутились и правды не сказали. Через несколько дней (не помню точно — 7 или 8) Анищенко заявил, что хиромант сказал правду и что ему как порядочному человеку придется жениться. Через несколько дней брак зарегистрировали.

Прошло еще некоторое время (может, неделя или две), и однажды (это было в субботу) делопроизводитель Самойлов вышел из кабинета комиссара, подошел ко мне и сказал: „Напечатайте командировочное удостоверения т. Анищенко для поездки в Ростов“.

Я напомнила ему предупреждение хироманта, а он мне задал вопрос: „Что вы предлагаете сделать? Пойти к комиссару и сказать, что хиромант не велел Анищенко уезжать? Да нас с вами засмеют!“

Командировочный документ был, естественно, напечатан и вручен Анищенко. Придя в понедельник на работу, я узнала, что вчера (в воскресенье) Анищенко погиб.

Новороссийск — станция тупиковая. Платформы там были низкие, вернее, их совсем не было — просто земля.

У одной платформы стоял какой-то состав, а к другой подавали задним ходом поезд, который должен был идти в Ростов. Анищенко стоял и ждал, когда подадут поезд, но вагон вдруг сошел с рельсов, и Анищенко был раздавлен между двумя вагонами — тем, что стоял раньше на пути, и тем, который подавали».

Рассказ этот я привожу в той редакции, в какой он был записан в 1980 году моей матерью. Откуда следует, что сын, о котором говорил в 1920 году хиромант, — это автор данной работы, родившийся в 1924 году. Моя мать скончалась в 1987 году. Мы жили вместе. И та часть предсказания, которая касалась нашей семьи, сбылась точно. Кстати, скорее всего, именно вмешательство моей матери и делопроизводителя Самойлова в оформление командировочного удостоверения Анищенко могло сохранить ему жизнь!

И еще одно свидетельство. Взято оно из уже упоминавшегося документа — Записок графини А. Д. Блудовой, опубликованных М. Погодиным.

«Дядя графа Д. И. Блудова изучал хиромантию и иногда довольно верно угадывал по сгибам руки или чертам лица судьбу человека. Как-то раз он познакомился с другим, сведущим по этой части, единство предмета занятий и любовь к нему сблизили их. После некоторого времени новый знакомец сказал ему, конечно не без оговорок, что его ожидает смертная казнь. „Знаю, — отвечал дядя, — но знаю также, что я этой казни не заслужу и погибну безвинно; для моего же спокойствия мне больше и не нужно“. Он погиб в следующем году от Пугачева».

Графология

Несколько разновременных свидетельств о графологии. Начнем с приведенных в книге Г. Дьяченко «Простая речь о бытии и свойствах души человеческой…» (М., 1904).

«Жил недавно в Москве некий Чижов, честнейшая личность, искренне религиозный человек. У него был особый талант: узнавать людей по почерку. Раз был он в Киеве, заходит к преосвященному Теофилу и застает у него членов педагогического совета Духовной академии. „Затрудняемся, — рассказывают ему, — решить вопрос, кому из трех студентов дать первый диплом: у всех одинаковые отметки“. Чижов берет лежащие тут же на столе сочинения этих студентов, сличает почерки и говорит: „Автор этого белокурый, худой… Этого — красивый, живой, энергичный брюнет… Этому и дайте первенство, он стоит“. — „Как это вы узнаете по почерку человека?“ — приставали друзья и знакомые к Чижову. „Сам не знаю, — отвечал он, — сам не знаю, по наитию…“»

В декабрьском приложении к журналу «Природа и люди» за 1896 год рассказано об убийстве в Брюсселе в 1882 году адвоката Бернея. Убийца как в воду канул. Удалось установить только, что он пользовался вымышленной фамилией Воган, да найти клочок бумаги, написанный его рукой. Полиция, исчерпав все средства, обратилась к графологу. Заключение последнего было поразительно: