Гадюкинский мост

Разочарование от того, что я не увидел походной колонны, было таким сильным, что я чуть было не запоздал с открытием огня. Лихорадочное обдумывание вариантов действий не помогло, уничтожению немецкого взвода в любом случае мешала железнодорожная насыпь.

Ну что же, за нехваткой гербовой бумаги пишем на простой. Как тут же вспомнилось если не из того же Наполеона, то одного из его маршалов: «Главное ввязаться в бой, а там посмотрим». Тем более что один неплохой вариант все же вырисовывался.

– Взвод к бою! Противник на железнодорожной насыпи и рядом с ней, второе и третье отделения, дистанция пятьсот метров. Гранатометчики, окопы охраны на левом берегу, дистанция четыреста. Уничтожить! Топор Двенадцать, выдвигаешься к переезду, фрицев за насыпью – уничтожить! Огонь по готовности! Вперед!

Секундой позже в сеть включился Бугаев, продублировавший мою команду. Но он был лишним на этом празднике жизни.

– Топор Одиннадцать, тебе с твоими стрелками отставить. Девятьсот метров, только выдашь свое присутствие.

За моей спиной рычали движки боевых машин. В ответ в окопах у моста тут же замелькали немецкие каски, уже через несколько секунд прозвучало несколько выстрелов, и взвилась красная ракета. Но было уже поздно, хотя, к сожалению, только для неудачников, растянувшихся в колонне по одному у подножия насыпи с нашей стороны. Остальные, как я и подозревал, при появлении боевых машин и стрелков на гребне высоты, просто ушли вправо и скатились за насыпь.

Шестерым немцам у подножия деваться было некуда. Увидев появившуюся на высоте смерть, кто-то начал метаться по лугу как заяц, кто-то попытался залечь и не отсвечивать. Двое, видимо самые хладнокровные, попытались взобраться на насыпь и перескочить через нее, пока противник ни пристрелялся. СУО БМД не оставили никому ни шанса. Из пушек никто не стрелял, два пулемета, через пару секунд поддержанных третьим, опутали две фигурки на насыпи нитями трассеров и оставили их там, мгновением позже переключившись на остальную четверку. У немцев, даже не будь у нас тепловизионных каналов прицелов, на голом лугу шансов выжить было ноль. Впрочем, хладнокровная парочка, попробовавшая перескочить насыпь, чуть было не ушла, более спортивного бойца пулемет поймал уже на путях.

«Корд» со спины бронетранспортера давил огнем немецкое отделение в окопах у моста. Пулемет, то ли случайно, то ли специально спрятанный немецким командиром отделения за фермами, в противоположном от нас усе траншеи, появившись на насыпи, успел только дать несколько длинных очередей. Я, Якунин и пулеметчик на бронетранспортере тут же переключились на него и в считанные секунды задавили огнем, оставив на насыпи опрокинутый машингевер и два разорванных крупнокалиберными пулями трупа. БМД первого отделения, выскочив на переезд, хоть и заблажила поначалу, что противник прячется за изгибом насыпи, но потом все же не подвела. Командовавший машиной наводчик-оператор догадался спуститься ближе к берегу и продольным огнем перебил пытавшихся укрыться за железной дорогой фрицев, после чего, чтобы два раза туда не ездить, по моей команде прочесал 100– и 30-миллиметровыми снарядами и окопы, пока остальные три машины делали то же самое с окопом на противоположной стороне.

Все стихло. Насколько можно было судить, успех был полным, немецкого взвода больше не существовало. Улыбающийся Якунин, видимо, думал о том же самом и поздравил меня первым:

– С первым настоящим успехом вас, товарищ лейтенант.

Через несколько секунд радиостанция донесла голос Бугаева, поздравлявшего меня с тем же самым.

А я изо всех сил сдерживал слезы, слезы радости и облегчения. Сцены залитого кровью тела Якунина, лежащего на броне бронетранспортера, и массивной фигуры замкомвзвода, исчезающей во вспышке взрыва боекомплекта машины, вставали перед глазами снова и снова. Я сумел это сделать, сумел удержать ситуацию под контролем и победить, какие бы меры предосторожности мой противник ни принимал. И главное, у нас не было потерь, чем тоже можно было гордиться.

Ну что же, осталось это повторить в больших масштабах, благо немецкая колонна уже была на подходе. Я на это способен. Я уже верил в это.

Успокаиваться после успешного боя было рано. Хотя потерь мы и не понесли, что лишало меня «удовольствия» эвакуировать раненых к имеющимся, однако боекомплект БМД требовал пополнения, в первую очередь это касалось машины первого отделения, ее наводчик-оператор Юнусов патронов и снарядов на немцев не пожалел. С нее и начали.