Гадюшник

— Спасибо. — Кристин улыбнулась и быстро двинулась через зал к лестнице, ведущей в зону вылетов — привлекательная женщина, типичная бразильянка: средний рост, стройное мускулистое тело, волосы орехового цвета, короткая, под мальчика, стрижка, карие глаза. Кристин бегло улыбнулась своему отражению в стеклянной стене, тянувшейся до самого выхода. Целых два часа она провела сегодня утром, вживаясь в роль Джулии Родригес. Краска для волос, ножницы, фальшивый загар, контактные линзы карего цвета, фальшивый паспорт и, самое трудное, — другая походка: деловая, поспешная. Надев тесные туфли, она подтянула живот и быстро прошлась перед зеркалом: от Кристин Вилье не осталось и следа.

Час спустя самолет уже взлетал. Он пробил облака, заложил глубокий крен и начал карабкаться в небо, пока наконец не достиг обычной высоты полета. Кристин отстегнула привязной ремень, сделала глоток шампанского и выглянула в окно. Где-то внизу лежала окутанная черным покрывалом Англия. Когда еще она сюда вернется. Впрочем, Кристин это мало заботило. Сейчас она испытывала настоящий подъем чувств. Подобно ящерице, избавившейся от хвоста, она наслаждалась обретенной свободой.

В то время как самолет авиакомпании «Вариг» летел над Атлантическим океаном, мотоциклист «запел» — начал медленно и методично выкладывать все, что ему было известно. Выбора у него не было. Следуя совету полиции, его адвокат сказал, что, по его сведениям, Дон распорядился его убрать — в молчание он не верит. Единственный шанс остаться в живых — сотрудничество со следствием. Ему сорок два. Семьи нет. С помощью государства он может легко исчезнуть и зажить новой жизнью, например, в Америке. Иначе — неизбежная секира или пуля в голову, которая заставит его умолкнуть навеки.

Власти в Риме заканчивали свою работу. К полуночи были выписаны ордера на арест. Среди других предстояло задержать и Антонио Фиери.

Бартроп пребывал в одиночестве у себя дома на Челси-сквер. Костяшки домино ложились на стол одна за другой. Когда же кончится игра? Как ей это удалось? И что именно удалось? Ведь никогда не скажет. Это ясно. Сара Йенсен его презирает. Вся эта операция обернулась ему на пользу не потому, что она хотела ему помочь, но потому, что их интересы частично совпали. Угрозы его, судя по всему, Сару совершенно не трогают, она просто отмела их. Пожалуй, напрасно: она вовсе не так неуязвима, как ей кажется. Есть у нее своя ахиллесова пята: Джейкоб Голдсмит. Он ввязался в эту историю и помог ей. Разумеется, никаким преступлением тут не пахнет, но Голдсмит — старый человек, он хочет тихо и спокойно дожить свой век. И тут вдруг все перевернулось. Положим, никогда он не был в этой игре главной фигурой, так сказать, мишенью, — всего лишь миманс. Но если уж все пошло так, как пошло, то, зная Сару Йенсен, можно предположить, что она не захочет его подставить и заговорит.

Ну что ж, своего он добился: Фиери в тюрьме и, не исключено, будет осужден. Но одного «певца» недостаточно. Одна жизнь — слишком тонкая ниточка, легко может порваться. Чтобы добиться нужного исхода дела, Бартропу и итальянцам необходимо укрепить свои позиции. Бартропу нужна Сара Йенсен, нужно узнать то, что знает она, или хотя бы то, что хочет узнать. Он отправился в постель. Ему приснилась Сара Йенсен.

На следующий день Бартроп получил обнадеживающую информацию. В одиннадцать утра позвонили люди из спецотдела — Джейкоб Голдсмит только что сошел с самолета в Хитроу. Бартроп довольно потер руки. Вот теперь узор, похоже, окончательно складывается.

Джейкоб и Джек взяли такси и поехали прямо на Карлайл-сквер. Расплатившись с водителем, они в нервном молчании вышли из машины и позвонили Саре в дверь. Наверху послышался какой-то шум. Подняв голову, они увидели в одном из окон Сару.

— Джейкоб! Джек! — радостно воскликнула она. — Открываю.

Они переглянулись.

— Говорил же я тебе, с ней все в порядке, — сказал Джек.

На пороге появилась Сара. Она расцеловала гостей и незаметно стерла слезинку со щеки Джейкоба. Свои чемоданы мужчины оставили в холле. Улыбаясь, Сара прижала палец к губам.

— Пошли прогуляемся. — Она со значением взглянула на них. Оба слегка удивленно кивнули. Вовсю светило солнце. Сара открыла дверь, ведущую в сад, и жестом пригласила Джейкоба и Джека войти. Все трое сели на скамейку. В саду весело играли двое или трое ребятишек, за ними присматривала какая-то женщина, но были они далеко, расслышать явно ничего не могли.

Сара устроилась между мужчинами.

— Не представляете, как я рада вас видеть.

Все трое заговорили разом, перебивая друг друга, время от времени заливаясь смехом. Но вот веселье улеглось и начался серьезный разговор.

— Дом прослушивается, — сообщила Сара. Джейкоб немедленно сделал стойку и засыпал Сару профессиональными вопросами — как, что, где.