Гадюшник

— Привет, Сара, рад снова видеть вас. — Баррингтон кивнул на стоящее у стены под картиной, изображающей весьма заурядный пейзаж, кресло. — Присаживайтесь. — Сам он с улыбкой устроился напротив, незаметно оглядывая гостью. Как и накануне, у Сары возникло ощущение, что ее оценивают. — Прежде всего позвольте поблагодарить, что сразу откликнулись на мою просьбу. — Баррингтон остановился, непринужденно забросил ногу на ногу и склонился к Саре. Та с легкой улыбкой на губах ожидала продолжения. Доверительная президентская улыбка на мгновение погасла, словно для того, чтобы удержать ее, нужно было какое-то дополнительное внутреннее усилие, а затем вернулась, сделавшись еще шире. — Прошу вас иметь в виду, что разговор у нас пойдет сугубо конфиденциальный, раскрывать его содержание нельзя ни при каких условиях. Если вам почему-либо это неудобно, то вряд ли мне стоит продолжать. — Улыбка окончательно погасла. Баррингтон пристально посмотрел Саре прямо в глаза.

— Ну разумеется, господин президент, что бы вы ни сказали, будет сохранено в строжайшей тайне.

Не отводя от нее взгляда, Баррингтон заговорил:

— Как вам известно, в последние несколько лет у нас тут в Сити случались разные скандалы. Они нанесли немалый ущерб нашей репутации.

Сара кивнула. Скандалы действительно были, затронув такие банки и компании, как «Гиннес», «Блу эрроу», «Барлоу Клаус», «Максвелл», ККБ, а также ряд учреждений помельче. Кредитный коммерческий банк, известный также как КБ — Криминальный банк, доставлял Английскому банку особенно много хлопот. Здесь проворачивались самые крупные аферы в банковской истории, и Английский банк, отвечавший за денежные потоки в стране, был подвергнут жестокой критике в докладе Бингэма за то, что допустил многомиллиардную аферу, закончившуюся прекращением деятельности ККБ.

Президент нахмурился.

— На парламент оказывается постоянно усиливающееся давление — со всех сторон слышатся требования ввести в действие законы, направленные против Сити; нас они еще больше ослабят, а вот помогут ли решить проблему экономической преступности — весьма сомнительно.

Сара разделяла озабоченность Баррингтона. Банковским деятелям уже надоело выслушивать рекомендации некомпетентных людей со стороны. Сити предпочитает решать свои проблемы самостоятельно, в своем кругу.

— Готов признать, что в некоторых отношениях нынешняя система далеко не безупречна. Взять хотя бы эти судебные процессы над жуликами, которые после стольких лет следствия сходили на нет прямо на глазах. А ведь они стоили десятки миллионов фунтов… — Президент вперил взор в невидимого противника. — Фарс, чистейший фарс, и уважения к нам он не добавил.

«Гиннес», подумала Сара. «Блу эрроу». В первом случае судебное дело стало притчей во языцех благодаря весьма избирательному подходу к подсудимым: некоторые дела были вовсе прекращены по причинам, которые, в общем, так и остались загадкой, особенно в глазах тех ответчиков, что получили разные тюремные сроки. Что касается «Блу эрроу», то этот банк сделался настоящей головной болью для Управления по борьбе с экономическими преступлениями. Потребовались два года и тридцать семь миллионов фунтов, выложенных налогоплательщиками, чтобы довести это дело до суда. Перечень обвинений получился длинным и запутанным, а решение суда столь противоречивым, что защите только и оставалось, что подать на апелляцию.

Прежний президент, хоть не связанный напрямую с деятельностью управления, не говоря уж о судебных процессах, стал объектом косвенных, но оттого не менее болезненных нападок как человек, отвечающий за всю финансовую деятельность Сити.

Поймав сочувственный взгляд Сары, Баррингтон принялся развивать тему:

— Разумеется, в Сити никогда не переводились жулики, но были времена, когда некоторые проблемы решались без лишнего шума, когда президент Английского банка, которого своевременно информировали о всяких там нарушениях, мог спокойно перекинуться с кем нужно двумя-тремя словами, и все — люди тихо уходили в отставку. Хорошие, право, времена. Сити был сам себе полицией; мошенников убирали со сцены, и репутация Сити оставалась незапятнанной. Нечто вроде саморегулирующейся системы. И ведь она действовала куда более эффективно, чем публичное перемывание грязного белья, согласны?

— Что ж, у этой системы действительно есть достоинства, — откликнулась Сара, — но лишь в том случае, если те, кто дергает за ниточки, неподкупны.

— Кому-то же надо играть роль Бога. — Президент метнул на Сару острый взгляд.

— Мне всегда казалось, что для этого существуют суды.

— В идеале — да, — с некоторым раздражением произнес Баррингтон. — Но я сейчас говорю о том, что в иных, пусть и нечастых случаях существующая система дает сбои.

Ничего не ответив, Сара ждала, что же последует дальше. Баррингтон пожал плечами.