Гадости для радости ...и по работе

— Понятно! Понятно! — Зашипела я, устав биться головой об стол. — Вот я чуяла, чуяла, что не нужно было тебя в постель тащить! Нужно было сразу на тебя всю твою подноготную вывалить!

— А чего ж тогда потащила? — На лице у Сокольского была смесь уязвленного самолюбия с профессиональным интересом.

— С этими вопросами — в сорок пятую квартиру! — Огрызнулась я. — Ладно. Давай руку.

— Правую, левую? — деловито уточнил Иван.

— Да плевать, можно вообще никакую! Это ни на что не влияет.

Но протянутую мне ладонь все же цапнула. Хотя это действительно ни на что не влияет.

Погружение в рабочее состояние далось тяжело, дар на рабочую мощность выходил неохотно. Ну, это ожидаемо, это оттого, что мне вообще не хочется в его грязном белье рыться.

Прикрыв глаза, я взглянула в не-здесь-и-не-сейчас.

— Ты родился в этом городе. Институт, армия, полиция. У тебя, кстати, хорошие карьерные перспективы — начальство тебя явно выделяет. Недавно мог получить повышение, но сорвалось… чего? Как это? Слушай, ты сейчас офигеешь — повышение сорвалось, потому что ты не женат!

Я сфокусировала зрение на реальности и на Сокольском:

— А! Ты, походу, знаешь… Ладно, проехали, смотрим дальше… — я снова “нырнула”, хотя любопытство грызло. — Родители умерли — не скажу точно, когда, но времени прошло прилично. Родственников много, но из близких, кажется, одна сестра. Да, это сестра — у вас с этим человеком общая кровная ветка. Девушки нет. Коллеги… Ну, тут у тебя, конечно, дохрена веток, и я их все смотреть не буду, мне за это денег не плочено, за бесплатно я корячиться не буду, но в целом могу сказать, что к коллегам ты относишься ровно. Фон спокойный, негативных пятен почти нет. Но и позитивных немного.

Я вынырнула из рабочего состояния и с любопытством взглянула на Ивана:

— Слушай, а это как? Как так может быть, чтобы у полицейского в отношениях с коллегами негативных пятен почти не было? При вашей-то профессии, которая очень по мозгам бьет. У вас там что, все святые?

Он хмыкнул, аккуратно забирая руку из моих ладоней.

— Нет там святых. Святых нигде нет. Я просто адекватно оцениваю своих сослуживцев и не ожидаю от них невозможного.

Нифига себе… Вот тут я Сокольского прям зауважала: не злиться на мудака за то, что он мудак, а просто делать на этот факт поправку — это, на мой взгляд, высший пилотаж. Отсюда уже один шаг до постижения дзена.

— Слушай… — Иван помялся, а потом спросил меня совсем не о том, о чем я ожидала. — А вот то, что ты пела, когда меня… гипнотизировала, это что… заклинание?

И с такой неловкостью господин капитан это все выговаривал, стесняясь слов “гипноз” и “заклинание”, что я не выдержала и заржала.

— Нет, Ваня. Это не заклинание, — заверила его, отсмеявшись. — Это была просто песня.

Хотела добавить, что заклинаний не существует, но вспомнила, кто мои соседи, и воздержалась от решительных заявлений: кто их знает этих нелюдей?

— И что, чтобы кого-то загипнотизировать, тебе нужно петь?

— Да не обязательно. Просто меня изумляет поэзия своей способностью компактной словесной формой задать такое количество ассоциаций. Очень удобно, знаешь ли: клиент сам раскрутит ассоциативный ряд в ту сторону, где у него в данный момент наибольшее эмоциональное напряжение. Главное — удачно подобрать наиболее подходящий к ситуации текст… Еще вопросы будут?

— Будут. Что там за история с попыткой набить морду коту?

12/07

12/07

— Чего?! — Взвилась я. — Ты тоже считаешь, что я не права?! Да он… да он! Эта сволочь надо мной издевалась! Там была мышь! Мышь!

— Слушай, может, я чего-то не понимаю, но ты, блин, кобру в квартире держишь! Ты ее в руки у меня на глазах брала! Что тебе какая-то мышь?

— Не трогай Татьяну! Татьяна — приличное животное! А это — мышь!

— Так, я понял, — Иван прикрыл кулаком нижнюю часть лица, но спохватился и руку убрал. — Ну, а случилось-то что?

— На лестничной площадке сидела мышь. Эта тварь шерстяная… я про кота! Так вот, он услышал, как я ору, прибежал, сел и… и… и молчал!

Да, конечно, “молчал”! Если бы он молчал, я бы так не бесилась — но нет! Этот мерзавец принялся толкать глумливо-мотивирующие речи. Вроде “ты змея, ты не должна бояться мышей” и “победи свой страх, иначе страх победит тебя!”. И интонации, главное, интонации издевательские такие. Но этого же Ивану не скажешь!

— И вот, я стою…

Под самым потолком стою, качаясь на хвосте, во всю его длину вытянулась, если бы могла — поджала бы свой бедный хвостик под себя и левитировала бы в воздухе, но я не могу! Но этого же Ивану тоже не скажешь!

— И вот я стою, ору… а он сидит внизу, смотрит мне в глаза и… А эта тварь — я имею в виду, мышь — посреди лестничной площадки! И, господи, Иван, ты же полицейский! Ты же должен уметь делать вид, что сочувствуешь, тому, у кого берешь показания!

— Я делаю! То есть, я сочувствую! Так, а дальше-то что?

— А дальше — мышь убежала. А кот остался. И я… разозлилась.

И атаковала его с высоты своего роста — своего настоящего роста.

— А он?

— А он схватил балык — я, когда мышь увидела, покупки уронила — вот он схватил, и бежать.

— А ты?