Гаджет. Зона доступа

— Кукла… — прошептала дама. — Какое точное слово! Я чувствовала себя куклой.

— У нас нет времени обсуждать ваши чувства! — процедил Клещ. — Вы будете нам помогать? Или я запихну нейрофон обратно вам в ухо.

— Ладно-ладно… — пробормотала женщина. — Вы же не сделаете им ничего плохого?

Прохор приподнял бровь:

— Плохого? Хуже, чем собирались сделать вы?

Дама прикусила губу. Видать, он попал в болезненную точку.

— Идите за мной, — сухо сказала дама. — Только тихо. Есть еще двое воспитателей. Если нас обнаружат…

Она запнулась.

— То они нас в угол поставят? — невинно поинтересовался Клещ. — Или отшлепают?

— Нет, — сверля его сквозь очки стеклянным взглядом, сказала дама. — Позовут тех, кто вас пришлепнет.

Пока дама вела их коридорами и лестничными пролетами куда-то на третий этаж, Прохор напряженно думал. Как получилось, что он сумел избавить человека от нейрофона, при этом оставив его в добром уме и здравии? По крайней мере на первый взгляд.

Ответ напрашивался примерно такой: его «дар» гораздо слабее Букиного. И, стало быть, своим воздействием он наносит куда меньший вред носителю нейрофона. И, соответственно, легко возвращает его к жизни. Следовало принять эту версию за рабочую и действовать исходя из нее — просто чтобы не тратить времени на бесцельные размышления.

— Тихо! — сказала дама. — Слышите шаги?

Прохор кивнул. Клещ снова потянулся к кобуре.

— Кажется, физкультурник наш, — прошептала женщина. — Он вроде представителя от этих… — она запнулась. — Кукловодов.

— Не бойтесь, — сквозь зубы процедил Клещ. — У меня этот представитель быстро преставится…

— Пожалуйста, не причиняйте никому вреда… — взмолилась женщина. — Они не виноваты!

— Ничего не могу обещать, — равнодушно отозвался Клещ. — Зависит от их поведения. Я добрый, пока не разбудят во мне зверя.

Клещ сделал знак: «Вперед!» Они тихо двинулись дальше.

Дверь в тридцать третьей была завалена настоящей баррикадой: в основе две поставленные одна на другую кровати, поверх — перевернутый стол без ножек и пара тумбочек. Дверная ручка намертво примотана полотенцами к кровати. Если кто и начнет дергать за ручку снаружи — прорвется он не сразу. Отвинченные ножки стола пошли на дубинки — парни были настроены решительно. Вряд ли такое оружие позволило бы продержаться против серьезного противника. Но показать зубы они сумеют.

— Как ты думаешь, Вовчик, нас кто-нибудь услышит? — упавшим голосом спросила Шанель.

Она разглядывала странную конструкцию из проволоки и фольги от шоколадок, выглядывающую из окна. От своеобразной антенны тонкий проводок тянулся к разобранному смартфону Вовчика.

— Понятия не имею, — отозвался тот. — Я настроил устройство на сканирование частот и периодическую отправку СМС по номерам аварийных служб. Может, какое из сообщений и пробьется.

— Ни черта не пробьется, — заявил Валентин. — Вовчик просто себе цену набивает — мол, какой он продвинутый. А так — все это просто пляски с бубном.

— Может быть! — с вызовом, машинально поправляя очки, ответил Вовчик. — Если у тебя есть варианты — давай, предлагай!

— Я говорил уже — связать веревку из простыней и из окна удрать, — лениво отозвался Валентин. — Но вы же против.

— Мы не против, — возразил Ромзес. — Но вы же видели: внизу постоянно дежурит кто-то из воспитателей. Оставим это как крайний вариант.

— Мальчики, мы есть хотим! Пить хотим! — пожаловалась Настя.

— Правда, есть очень хочется, — жалобно подтвердил Гера. — Может, как-то выбраться попробуем потихоньку?

— Знаете что! — разозлился пытавшийся уснуть на полу Пашка. — Если хотите — пробуйте. Только не говорите, что я вас не предупреждал…

— Тихо! — указывая на дверь, сказал Шанель. — Видите?

Дверь явственно подергивалась — не давала открыться ручка двери, притянутая к кровати полотенцами.

— Ой, мама… — пискнула Шанель.

— Лезут! — ахнула Настя.

Пашка подпрыгнул на полу, схватив ножку стола, быстро подошел к стене в стороне от двери, крикнул:

— Лучше не суйтесь! Мы все про вас знаем! Мы уже полицию вызвали!

— А черта не вызывали? — глухо донеслось из-за двери. — «Фауста» уже проходили?

— Очень смешно! — сказал подошедший к завалу Ромзес. — Кто вы? Я не узнаю ваш голос.

— Твоя мамочка, — прохрипели за дверью. — У меня нет времени на детские игры! Откроете?

— Нет! — крикнула Настя, несмотря на предупреждающий знак Ромзеса.

— Ну, ладно…

Обитателям тридцать третьей еще не доводилось видеть, как дверь, которой предназначено открываться наружу, открывается внутрь. Собственно, открылась не просто дверь, а вся дверная коробка, заодно разметав, как легкий картон, всю замысловатую баррикаду. Сопровождалось это крепким ударом и треском ломающегося дерева. Через груду обломков в комнату вошел здоровенный, с наголо выбритой головой мужик. Следом — спортивного вида парень, чуть пониже и поуже в плечах.

Но напряглись все не в этот момент, а когда следом за ними в комнате показалась Грымза, собственной персоной.

— Правильно, что не открываете незнакомцам, — одобрительно сказал лысый. — Значит, так: меня зовут Клещ, этого — Провидец. А эту… — он вопросительно поглядел на женщину. — Ну, вы ее знаете.