Гагаузы в Молдове и Беларуси: грани идентичности и стратегия самосохранения

С 1908 г. после начала издания книг (богослужебных) на родном языке гагаузы постепенно стали отходить от маргинального отношения к собственной этнической и языковой идентификации. Именно с переводом и изданием первых религиозных книг на гагаузском языке можно говорить о начале коренного изменения соотношения идентичностей – о смещении акцентов с религиозной составляющей (игравшей особую роль на Балканах в период османского господства) в сторону языковой и этнической.

Свидетельством усилившейся в народе языковой идентичности является возникновение в конце XIX – начале ХХ в. гагаузской религиозной рукописной традиции – перевод апокрифических молитв на гагаузский литературный язык, а также появление народных песен религиозного содержания (духовных стихов) [Квилинкова, 2011а; 2012а]. Таким образом, начало ХХ в. следует считать отправной точкой в процессе формирования гагаузского литературного языка.

Гагаузское духовенство (во главе с протоиереем М. Чакиром), занимавшееся переводом и изданием первых религиозных книг на гагаузском языке, выполняло миссию народных просветителей. Результатом этой деятельности, а также бурно протекавших внутриэтнических процессов стало то, что гагаузы добились права на официальное признание собственного этнонима (гагаузы), глоттонима (гагаузский язык) и права на сохранение своей этнокультурной уникальности. Это свидетельствует о том, что на территории Бессарабии в начале ХХ в. соединились все три идентичности: религиозная, языковая и этническая (культурная и социально-бытовая) [Квилинкова, 2013а, с. 594].

В работе М. Чакира «История бессарабских гагаузов», изданной в 1934 г. на гагаузском литературном языке, акцент был сделан на объединении всех трех идентичностей. Написание данной работы было вызвано протекавшими внутриэтническими процессами и, вместе с тем, она сама была призвана оказать на них воздействие. При этом он обращал особое внимание на значимость православной идентичности для сохранения гагаузского народа. М. Чакир призывал гагаузов не оставлять православной веры, наставляя их быть истинными христианами, какими были их отцы и деды, давшие клятву всегда быть православными христианами [Cakir, 2007, с. 83]. По своему значению данная работа может быть приравнена к труду болгарского просветителя и основоположника Болгарского возрождения Паисия Хилендарского «История славянобългарска» (1762), разумеется принимая во внимание различный исторический контекст написания этих работ и, соответственно, разные цели.

Надо сказать, что для гагаузов сам процесс идентификации себя в рамках собственной этнической общности происходил очень непросто и довольно болезненно. В XIX в. для инонациональных священников (и для представителей бессарабской администрации) в происхождении этого народа было много непонятного и противоречивого: их именовали в основном болгарами, но при этом все отмечали, что болгарского языка они не знают; в быту они использовали язык «тюркча», который официально именовался «турецким» («турецкое наречие»); пользовались караманлийскими книгами (чисто ортодоксального содержания, написанными на турецком языке греческими буквами); основу их христианской религии, которой они были фанатично преданы, составлял обширный языческий пласт, лишь прикрытый православной обрядностью. Да и сам путь восприятия гагаузами христианского вероучения посредством «турецкого языка» рассматривался многими представителями инонационального духовенства как неестественный, маргинальный. Нередко инонациональные священники отпускали в их адрес нелицеприятные слова и выражения («татары», «турки», «язычники», «еретики» и др.) [см.: Квилинкова, 2013а, с. 180, 593], оскорбляющие их национальные и религиозные чувства.

В защиту этого небольшого по численности, но загадочного по происхождению народа выступили исследователи – историки и филологи, проявив к ним значительный интерес в связи с их этнокультурным своеобразием. Именно этот интерес подвиг русского исследователя В. А. Мошкова на сбор обширного полевого материала, благодаря чему современные этнографы и фольклористы получили ценнейший источник по языку, фольклору, материальной и духовной культуре гагаузов [Мошков, 1900, 1901, 1902; 1904а].