Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

Побережье Эпира блокировал флот под командованием Бибула. Напрасно ждал Цезарь подкрепления всю зиму, хотя попытка доставить легионы и конницу была. Кален посадил войска в Брундизии и отправился в путь, но скоро убедился в невозможности прорваться к Цезарю и вернулся обратно. Однако один из кораблей, управляемый частным лицом и не имевший на борту солдат, продолжал свой курс, несмотря на приказ Калена. Судно отнесло к Орику, и Бибул, захватив его, приказал казнить всех, кто на нем плыл, рабов и свободных, в том числе и несовершеннолетних.

Положение Цезаря было настолько тяжелым, что невозмутимый полководец, пожалуй, впервые за всю свою военную карьеру потерял голову. Назвать его поступок рискованным — значит не сказать ничего, ибо Цезарь рисковал всю жизнь. Однако до сих пор его риск был относительно разумным, теперь же он поступил как самоубийца.

Послушаем Плутарха.

Между тем Цезарь, не имея в Аполлонии военных сил, достаточных для борьбы, и видя, что войска из Италии медлят с переправой, оказался в затруднительном положении. Поэтому он решился на отчаянное предприятие — на 12–весельном судне тайно от всех вернуться в Брундизий, хотя множество неприятельских кораблей бороздило море. Он поднялся на борт ночью в одежде раба и, усевшись поодаль, как самый незначительный человек, хранил молчание.

Течением реки корабль уносило в море, но утренний ветер, который обыкновенно успокаивал волнение в устье реки, прогоняя волны в море, уступил натиску сильного морского ветра, задувшего ночью. Река свирепо боролась с морским приливом. Сопротивляясь прибою, она шумела и вздувалась, образуя страшные водовороты. Кормчий, бессильный совладать со стихией, приказал матросам повернуть корабль назад. Услыхав это, Цезарь выступил вперед и, взяв пораженного кормчего за руку, сказал:

— Вперед, любезный, смелей, не бойся ничего: ты везешь Цезаря и его счастье.

Матросы забыли про бурю и, как бы приросши к веслам, с величайшим усердием боролись с течением. Однако идти дальше было невозможно, так как в трюм набралось много воды, и в устье корабль подвергался грозной опасности. Цезарь, хотя и с большой неохотой, согласился повернуть назад.

Счастье Цезаря оказалось в том, что корабль так и не вышел из устья реки. Подкрепление прибыло в Грецию, когда Гай Юлий отчаялся его дождаться и его все чаще посещали мысли о предательстве оставшихся в Италии войск. Марк Антоний доставил Цезарю три легиона ветеранов, один легион новобранцев и 800 всадников.

Невероятная удача и на этот раз оказалась на службе Цезаря. Транспорты Антония преследовал лучший на Средиземном море родосский флот. Казалось, гибель неповоротливых кораблей была неминуемой, но внезапно налетевший шторм уничтожил флот преследователей: все 16 палубных кораблей, наскочив на скалы, разбились. А людей — многочисленных гребцов и экипажи (тех, кто выжил) — Цезарь помиловал и отпустил на родину.

Не обошлось без потерь и со стороны флота Антония. Два его корабля потерялись в суматохе и бросили якоря у города Лисса, в котором стоял вражеский гарнизон. В «Гражданской войне» читаем: