Гай Мэннеринг, или Астролог

На белом свете нет у нас

Ни дома, ни стола,
И нет подруги, чтоб сейчас
Нас где-нибудь ждала.

В ущелье ляжем отдохнуть,

Там целый день темно.
А ночь придет — скорее в путь:
Нас дело ждет давно.

Джоанна Бейли

Браун мог теперь сосчитать своих противников — их оказалось пятеро; двое из них были рослые и сильные, должно быть это были или настоящие моряки, или переодетые моряками бродяги. Трое остальных, старик и два молодых парня, были послабее; по их черным волосам и смуглым лицам можно было угадать в них соплеменников Мег. Они передавали друг другу чашу с водкой.

— Счастливой ему дороги, — сказал один из моряков, поднося чашу к губам, только ночку-то он ненастную выбрал, чтобы на небо лететь.

Мы опускаем разные крепкие словечки, которыми эта почтенная компания пересыпала свои речи, и передаем только наиболее пристойные из них.

— А что ему теперь значат ветры да непогоды! С норд-остом он немало за свою жизнь повоевал.

— Вчера даже, на прощание… — угрюмо добавил другой. — А теперь пускай Мег помолится, чтобы ему напоследок попутный ветер подул, она это умеет.

— Ни за кого не стану я молиться, — ответила Мег, — ни за него, ни за тебя, собаку этакую. Времена-то ведь переменились с тех пор, как я в девках ходила. Тогда мужчины как мужчины были, не то что нынче, и никто втихую не укладывал. Да и помещики были подобрее: и поесть цыгану давали и глотку смочить. Вот почему ни один цыган, будь то хоть сам вожак Джонни Фаа, хоть крошка Кристи, что я еще на руках носила, ни разу у них и тряпки не украл. Но вам наш старый закон давно уже нипочем, что же тогда дивиться, что вас в тюрьму упекают да на столбах вздергивают. Вы ведь у хозяина и поесть и попить готовы и на соломе поспать, а потом за всю его ласку его же дом подпалить, а самому ему горло перерезать! Руки-то у вас у всех в крови, собачье вы отродье, и вы, верно, ее больше пролили, чем те, кто в открытую дрался. А ведь как теперь умирать будете — ему-то смерть нелегко далась: бился, бился — и ни туда, ни сюда, все никак кончиться не мог. Но вы-то — весь народ соберется глядеть, когда вас на виселицу поведут.

Ее предсказание было встречено грубым смехом.

— Какого черта ты опять сюда вернулась, старая хрычовка? — спросил один из цыган. — Оставалась бы там да гадала разным камберлендским простофилям. Убирайся отсюда подобру-поздорову, карга старая, да смотри, чтобы по твоей милости никто не пронюхал, что мы тут! Теперь ты только на это и годна.

— Ах вот как, только на это? — негодующе воскликнула старуха. — Когда наши с табором Патрико Сэлмона дрались, тогда я еще кое на что годна была. Если бы я тебе тогда вот этими кулаками не помогла (тут она подняла обе руки), Джин Бейли тебя бы на месте как цыпленка придушил.

Последовал новый взрыв смеха, на этот раз относившийся к герою, которого наша амазонка спасла своими руками.

— На, выпей, мать, — сказал один из моряков, — выпей крепенького, нечего там старое вспоминать.

Мег выпила водку и, не принимая больше участия в разговоре, села около того места, где прятался Браун, и так, что туда теперь нельзя было подойти, не потревожив ее. Разбойники расположились вокруг огня и совещались о чем-то между собой, но говорили они тихо и к тому же то и дело пересыпали свою речь словечками воровского жаргона. Браун так и не мог догадаться, о чем они толковали. Он понял лишь, что они кем-то очень рассержены.

— Он у нас свое получит, — сказал один из них и совсем тихо шепнул что-то на ухо своему товарищу.

— А это не мое дело, — ответил тот., — Что же, Джек, кишка тонка, видно?

— Иди к черту, не в том дело; сказал — не буду, и все. С этакой штукой лет пятнадцать-двадцать назад вся торговля насмарку пошла; слыхал ты, как одного тогда со скалы грохнули?

— Как же! Помнится, он еще мне об этой истории говаривал, — сказал другой, кивая на мертвеца. — Живот от смеха надорвал, когда показывал, как ловко его вниз спровадили.

— Ну вот, из-за этого вся торговля тогда и стала, — сказал Джек.

— А как это быть могло? — пробурчал первый.

— А вот как, — ответил Джек. — Народ весь перепугался, ничего покупать не захотел, а тут еще столько новых указов вышло, что…

— Ну и что с того, — сказал другой, — кому-нибудь все равно придется этим молодчиком заняться. Порешить его надо.

— А Мег, верно, спит, — вставил третий. — Она совсем старая, из ума выжила, уже и тени своей боится. Смотри, как бы она еще не накапала, глаз за ней нужен.

— Не бойся, — успокоил его старый цыган, — Мег не из таких; кто-кто, а она-то уж не продаст, но вот иной раз на нее находит, и тогда она невесть что наговорит.