Гаяна

Я вдруг похолодел от испуга: на прочной паутиновой нити на уровне моих глаз повис мохнатый паук с черными рачьими глазами навыкате, ярко раскрашенной спиной. Шустро перебирая длинными многосуставчатыми лапами, ваал (я уже понял, кто это!), опускался с дерева к ногам мальчика.

- Не бойся, долгожитель, - поспешно успокоил меня Оу. - Они добрые…

Они?!. Я быстро огляделся и увидел, что меня окружили эти существа. Впрочем, буду справедливым: стоило немного привыкнуть, и я уже начал находить в них даже что-то симпатичное (да-да!), мне показалось, что я уже могу отличить один экземпляр от другого, и отважился подставить ладони самому крупному, пестрому, как павлиний хвост, ваалу…

Оу начал бегать пальцами по пульту, и паучок послушно замирал, переворачивался на спину или вальсировал, будто желал показать себя со всех сторон.

- Жду продолжения рассказа, Оу, - напоминаю я.

- Долгожитель, - волнуясь, проговорил мальчик, - точно в то время, когда звездолет Глебовых «Ри» трижды пробивал стену струйного течения, почти все мои ваалы были до крайности возбуждены и вели себя очень странно…

Я внимательно всмотрелся в юного первооткрывателя.

«Неужели у всех необыкновенных такие же глаза, как у него и нашего Звездолюба? - почему-то подумалось мне. - Пусть мальчик ошибается, но такая смелость мысли делает ему честь».

- Как доказать, что это совпадает во времени?

- Я запросил Генеральный Проблематор: он произвел расчеты.

- И что же?

- Сигналы дошли до моих ваалов со скоростями, равными полету «Ри» в космических струйных течениях!

А это уже, по словам Боба, кое-что.

- Но…

- Извини, долгожитель: возможно, космические струйные течения иногда могут излучать Материю Величайших Пространств, но очень слабо, и никто на Гаяне не обнаружил ее, кроме ваалов.

- Ты сказал, Оу, почти все твои ваалы?..

- Да, долгожитель. Я имел в виду, что бурно реагировали только ваалы с острова Уэл, пойманные возле вашего звездолета «Юрий Гагарин». Остальные почему-то нет…

Дальше моя голова, что называется, загудела от мыслей, как печка, в которую подбросили дров. Я тут же связался с Шелестом и Хоутоном. Пока мы советовались, Оу молчал и сиял от счастья.

С того дня машина закрутилась…

Целый отряд ученых взялся проверять открытие юнната Оу. Собственно, проверить его можно было только в нашем полете на Землю. Зато удалось определенно установить, что микроорганизмы, паразитирующие в теле ваалов с острова Уэл, несколько отличались…

Получив в чистом виде обе культуры, микробиологи начинили ими капсулы - приборы для обнаружения и, возможно, измерения поля космического струйного течения. Капсулы мы назвали оутронами. Кроме них, мы возьмем несколько ваалов.

- Как это ты смекнул? - спросил меня Шелест.

- После того как Оу сказал, что реагировали ваалы, пойманные им на космодроме, неподалеку от нашего звездолета, мне ничего не оставалось, как предположить, что это - влияние его корпуса, «пропитанного» космическим струйным течением.

- А это уже кое-что! - весело резюмировал Хоутон.

4

Незадолго до расставания нас проведали Эла и Ган. Пообедали вместе и еще раз обсудили предстоящий вылет. Звездолет оборудовали новейшей аппаратурой; Ган очень рассчитывал на оутроны.

Наблюдений предстоит выполнить много, но даже если их предполагаемый объем увеличится втрое - микрозаписи уместятся в монокристалле, размером со спичечный коробок. Таких кристаллов будет несколько копий: мы возьмем их по одной.

В анабиозе мы будем находиться лишь при старте, разгонах скоростей и торможении, остальное время - бодрствовать: изучать среду, вести счисление пути - кибернетика не сумеет без нас освоиться полностью с полетом в космическом струйном течении.

- Ани, - сказала Эла, - многие советуют установить возле вашего дома художественную скульптуру… Нет ли у вас предложения?

Мы переглянулись, и Шелест ответил:

- Решайте сами.

- Тем лучше, - быстро согласилась Эла. - Признаюсь вам, ани, скульптура готова: по моему проекту…

5

Утро третьего дня… до старта. Поднимаемся рано: сегодня улетим на Уэл. У нас гостят Эла, Ган, Рат и, конечно, Ле.

После завтрака, едва успели выйти на крыльцо, - Эла, улыбаясь, говорит:

- Скульптура установлена, ани. Можно взглянуть.

Шелест махнул нам рукой и побежал к берегу…

Метрах в пятидесяти от дома синеватая вода озера незаметно переходила в крутую пластмассовую волну с белой застывшей пеной на верхушке, окутанной туманом живых брызг. Едва касаясь волны маленькой ножкой в золотой туфельке, застыло серебристо-прозрачное изваяние очаровательной девушки. Она откинула руки назад в беге, устремив взгляд к небу. Кружевное платье оттенка слоновой кости развевается на ветру.

При взгляде на нее мне вспоминаются с юности знакомые слова: «Правильное, почти круглое лицо с красивой, нежной улыбкой… в ее… глазах стояла неподвижная точка… В ее черных волосах блестел жемчуг гребней…»

А вслед за тем, мне почудилось, будто я слышу далекий голос с моря: «Добрый вечер, друзья! Не скучно ли на темной дороге? Я тороплюсь, я бегу…»

- Фрези Грант?!. - воскликнул я.

- Да, - подтвердила Эла. - «Бегущая по волнам…»