Гайавата

Внезапных и шокирующих новостей со Святой Земли нет, немцы плотно оккупировали земли Иерусалима, окопались, построили шесть небольших звездообразных крепостей из разобранных стен и зданий окрестных городов, заимели там десять тысяч солдат постоянного контингента и отражают ленивые атаки османских башибузуков(1). Чумы там нет, каким-то чудом не пришла, может действительно святое место, а может просто система карантинов работает. В общем, отдавать они Иерусалим никому не собирались, за что снискали особую любовь Папы, который вернул им право свободной инвеституры обратно и овеял императора Рудольфа II своим самым мощным и надежным благословением на объединение империи. Папаша четко осознает, что Испания сейчас чрезмерно сильна, что не очень хорошо, так как Филипп II аппетит умерять не собирался, когда поход закончится, может не остаться никого, кто сможет уравновесить его амбиции и могущество. Ещё, чего доброго, за восстановление настоящей Римской Империи возьмется. Сразу после чумы, после обескровивших всех, кроме испанцев и германцев, сражений с османами... Нужен противовес. А как же сам Папа? Не смешно. Дальше по этому вопросу конкретной информации мало, но есть слухи, что иезуиты получили благословенный пендель от Папы, чтобы приложили все силы к ослаблению власти курфюрстов, особенно тех, которые симпатизировали протестантам. Поговаривают, что Рудольф не очень решителен, но если работает по плану - нет лучшего исполнителя. В принципе, осознавая шаткость своей власти, император сильно полагался на орден иезуитов, которые, опять же, если верить слухам из высших кругов мадридского двора, теперь будут работать на полноценное объединение Священной Римской Империи. Что по этому поводу думает испанский Филипп, слухи умалчивают.

В Османской Империи в этом году произошла смена власти, Мурад III, который последние пять лет был на моральном подъеме и кураже от успешной войны, словил инсульт после новости о больших потерях в войсках из-за чумы. На его место пришел Мехмед III, единственный выживший в балканской мясорубке сын Мурада III. Закаленный воин, великолепный тактик и стратег, хромающий в вопросах флота, так как все эти годы безвылазно провёл на поле боя. Говорят, у него с головой не всё в порядке, так как он прошел через ад, несколько раз был единственным выжившим из подразделения. Помимо психической травмы, у него не хватало полмизинца на правой руке, а лицо украшал уродливый шрам от французского фламберга. Вышел он из этой кровавой бани относительно невредимым, но видел столько дерьма, что ненавидел абсолютно всех европейцев. Эту ненависть он перенял у своего боевого друга, Искандера Басараба, с которым совместно воевал последние два года, взрастил её и взлелеял. Басараб на следующий день после воцарения друга стал визирем. Мира с этой стороны точно не будет.

Филипп II тоже не собирается заканчивать поход, французский король Генрих IV из Бурбонов, осторожно интересовался у Папы об ограничении участия его бедной Франции в этом безнадежном походе, но Филипп прознал об этом и цыкнул на него, пригрозив вторжением.