Гайд новичка

И только умничка Илья с недовольным лицом стоял, облокотившись на примерно двухметровое копье. Цельнолитое, бронзовое. Примерно тридцать сантиметров наконечника. Все кинулись к Михаилу, разглядывать меч, и громко сокрушаться что у них не такое крутое оружие.

Я прислушался к себе. Голод, терзавший меня перед перемещением, исчез. Значит там не только память стирают, но и кормят.

Разбираться с оружием было некогда. Я предполагал что у новичков появились навыки владения оружием, но проверять не стал. Я собирался избегать общения так долго, как только это возможность.

Я даже не хотел запоминать их имена, но память стала цепкой как обезьяна.

В старых книгах про войну люди с суровыми лицами, выходят в огненный ад из темноты. Там, за их спиной, остается их прошлая жизнь. Матери, любимые, дети. Вкусы, желания, события. Все это обнимает темнота, все это исчезает перед лицом смертельной опасности. Важным остается лишь бой, который поделит этих людей на живых и мертвых. И те кто останется жив, смогут рассказать о себе.

А все остальные лишь останутся в памяти живых кровавым укором.

И мне было плевать на их имена, их желания, их вопросы. Я не хотел общаться с ними. Привязываться. Видеть в них людей. Потому что так мне было проще.

— Прыгаем в Библиотеку! — скомандовал я. Провернуть как с Арсеналом я не мог, мой ключ все еще был в откате.

Не могу сказать что меня прям сразу послушались. Но я стоял молча, не реагируя на вопросы и окрики. С оружием в руках парни почувствовали себя уверенней, и даже неприятно схватили меня за шлем, но тут Илья ткнул в руну активации телепорта. И мы оказались кромешной тьме. Я отступил от людей, и осторожно, двигаясь вдоль стены, начал шарить по стене.

Конечно света у нас собой не было. Я надеялся нащупать светильник раньше чем новички начнут всерьез беспокоиться, но не смог. Когда они начали совсем уже неприлично громко орать, я подал голос, и велел им заткнуться. и искать лампы.

Это было долго. Мы облазили половину библиотечного отсека, в который нас выкинуло, а они большие. Вдобавок, тут было куча столов, табуреточек, и стульев, о которые ну конечно все тут же стали спотыкаться. Плюс эти придурки так и норовили начать орать, как только им в темноте казалось, что они потерялись.

Я шипел на них, чтобы они заткнулись, но они не обращали на меня внимания. Тогда я возвысил голос, и попытался им донести, что если они не будут вести себя тихо, раздастся звон колокольчика, и тогда мы действительно станем тут не одни. Потом они нашли странную бронзовую штукенцию, которая никак не могла быть лампой. Ни кнопка, ни чего похожего на включатель, на ней не прощупывалось. Но до тех пор пока в этом не убедился каждый, её три раза потеряли, хорошо хоть не сломали. Я смог общупать её последним. Это было нечто вроде изогнутой проволочки, с бронзовым наперстком на конце. Ничего не придумав, я вернул е1 остальным. Командование, очень утомительное занятие. Как только я навел порядок, и заставил их переговариваться хотя бы вполголоса, у меня появилась минутка подумать. И довольно логично, что раз на столах и стенах нет светильников, они на потолке. Я забрался на стол, который показался мне больше остальных, и осторожно залез на него. А потом поднял руки, но не нащупал потолка. Я не стал сдаваться, и вертя руками как танцующий наркоман, неожиданно нащупал люстру. Жадно ощупывая её как подросток первую женскую грудь, я снял с неё несколько здоровенных, в руку, бронзовых свечей, с декоративным пламенем. А потом, клянусь, не менее сорока минут гонялся за этими идиотами, требуя у них вернуть штуковину с наперстком на конце. Судя потому как они в какой-то момент затихли и шушукались, они были готовы попытаться меня пырнуть в темноте. Но все же не всерьез. Если бы я почувствовал опасность, я бы призвал паука. И хладнокровно убил бы всех. Но это я им никогда не скажу.

Как я и предполагал, странная штуковина с колпачком, «включала» литые бронзовые свечи, стоило мне коснуться колпачком пламени свечи.

Свечи горели красноватооранжевым светом, но куда ярче чем настоящие. Включив несколько, я раздал их остальным.

Все же люди думают образами. на свету дело пошло веселей. Мы быстро обнаружили расположенные на стенах, на уровне моей макушки вороты, которые опускали висящие на бронзовых цепях люстры в виде деревянных колес с десятками, если не сотнями, стилизованных под свечи светильников. Некоторое время мы зажигали свечи. Жадно осветляли мир вокруг себя, мечась как крысы попавшие на склад колбасы.