Гайдамаки. Сборник романов (СИ)

В Медведовку Максим приехал, когда в хатах ещё только-только зажглись первые огни. С собой он взял Миколу. Полковник Чигиринских казаков Кваснсвский проживал в доме медведовского коменданта Белявского. Зализняк остановил коня возле хаты деда Мусия, что жил неподалеку, и сказал Миколе:

— Зайдем расспросим, что и как. Ружье поставь где-нибудь в углу, пусть не маячит за плечами.

Наружная дверь была не заперта.

— Гляди, кто пришел! — поднялся дед Мусий на Максимове приветствие. — О, и ты, Миколо! Одар-ко, занавесь чем-нибудь окно, — оглянулся он немного испуганно.

— Хлеб-соль, диду. Чего ты так удивился, будто мы с того света явились?

Дед засуетился. Смел рукавом со стола крошки, отвернул заплатанную, но чистую скатерку.

— Присаживайтесь к столу.

Максим и Микола попробовали было отказаться, тогда старик, таинственно подмигнув, достал с полки бутылку, в которой плескалась горилка.

— Зять сегодня в гости приходил, — сказал он.

Закусили луком, затем баба поставила в большой миске борщ.

— Что нового, диду? — прихлебывая борщ, спросил Максим.

— Ничего, кроме слухов всяких. Гомонят, будто вот-вот конфедераты в местечко прибудут, отменят, у кого и остались, льготные годы. Ты-то как живешь?

Максим вытащил из борща что-то черное, взял в пальцы, стал разглядывать.

— Этого мяса и твои зубы не возьмут. — Старик хмыкнул не то со смешком, не то со вздохом. — Кусок корца из-под соли. Борщ солить нечем. Запорожцы привезли, да только три дня продавали, откупщики у них всю оптом купили. Ты про Квасневского спрашивал? Уже недели две сидит. Уехал было, а позавчера снова вернулся. У нашего коменданта живет.

Старуха возилась у печи, прислушиваясь к разговору. Максим мигнул Миколе, однако тот не понял. Тогда Зализняк наступил ему на ногу и снова показал глазами. Микола поднялся и подошел к старухе:

— Как дочки поживают? Зятья? Слыхал, будто Охрим коня обменял?

Максим наклонился к старику.

— В какой комнате комендант живет? Часовой где?

— Зачем это вам? Худое что-то задумал ты, Максим. Ещё когда б кого-нибудь другого, так леший с ним.

— Ничего худого, поговорить хотим, вот крест святой, — Максим быстро перекрестился.

— В светлице от колодца, если он не в гостях. А охраны никакой не ставят. Можно пройти из сада через кухню.

— Всё, ладно. Кони пусть у тебя побудут, не выходи из хаты, чтобы тебя с нами никто не видел. Скоро в гости жди, диду. Спасибо за хлеб-соль.

— Пойдешь через сад — ступай тихо. Покарауль в кустах, в случае чего — свистнешь дважды, — сказал Зализняк Миколе на улице. — Сначала давай в окно поглядим.

…Увидев перед собой незнакомого человека, полковник Квасневский испуганно вскочил с кровати и выпустил из рук книжку. Лишь одно мгновение размышлял он: пистолеты висели на стене, а незнакомец стоял у порога, держа руку под кунтушом. Думать о защите было поздно. Да, может, он пришел без злого умысла, только почему же так поздно и без разрешения?

— Не бойся, полковник. У меня нет злых намерений. А что пришел так, непрошеный, — Максим усмехнулся, — прости.

Квасневский снова сел на кровать.

— Я от гайдамаков. Полковник, нам точно известно, что в Медведовку должны прибыть конфедераты. Мы все дали обещание, что не пустим их. Медведовцы хорошо помнят, как вы уже однажды не пустили униатов сюда. — Зализняк замолк, разглядывая Квасневского.

Тот заморгал глазами, выдерживая взгляд.

— Я не понимаю, чего вы хотите?

— Неужели не понимаете? С вами больше восьми сот казаков.

Квасневский опустил глаза. Взяв с подушки книгу, поставил ее ребром себе на колени.

— Тогда были иные времена.

— А теперь? Мы знаем вас как человека честного.

— Никогда не обижал я мирных обывателей. Воин я.

— Мало не обижать, надо защищать их. Конфедераты сами подрывают мощь Речи Посполитой. Недаром из Варшавы позвали против них русское войско, слышали уже, крепость Бердическую взяли.

Квасневский выпустил книгу и сжал руки так, что пальцы хрустнули в суставах. Да, один раз он, как комендант, запретил униатам въезжать в село. Он исполнял постановление сейма. То были ксендзы с небольшим количеством жолнеров. А сейчас? Разве не то же, разве сейм и король не указали, что конфедераты являются врагами Речи Посполитой? Но как пойти против них? Против шляхтичей, таких же, как он сам? Фольварк Мокрицкого находится по соседству с его фольварком. Что это? Санкта Матер, что ему делать?

— Я жду ответа, пане полковник.

— Не знаю, — чуть слышно промолвил Квасневский.

Зализняк постоял ещё какое-то мгновение и взялся за ручку двери.

— В таком случае, пане полковник, советую вам не становиться нам на пути. Вас никто не тронет, можете сидеть спокойно.