Гайджин

Де Джонг прошелся по палубе, непринужденно разговаривая с матросами, одни из которых счищали ржавчину с вылета лебедки, другие ремонтировали крышки люков. Обменялся несколькими фразами с ремонтником, найтовавшим масляные барабаны к мачте лебедки, выслушав от него целую лекцию о единственном на судне зенитном орудии, потом провел несколько минут в обществе корейца, который, не в силах более сдерживать свой природный позыв, писал сквозь перила в кильватерную волну.

Час спустя де Джонг вернулся в свою каюту и приказал обоим якудзам оставаться внутри, пока он не вернется. Никто из них не должен был ни под каким предлогом выходить из каюты, а также есть или пить то, что им принесут. Оружие должно было лежать наготове. Де Джонг все объяснит позже. Он сунул одну из своих бутылок шотландского виски в карман твидового пиджака и вышел. В машинном отделении было так жарко и так шумно, что нужно было кричать, чтобы быть услышанным. Поршни, клапаны, двигатели и шипящие бойлеры — все гремело, свистело, двигалось. И все это обслуживали три грязных полуобнаженных корейца.

Де Джонга попросили покинуть машинное отделение. Вход сюда был воспрещен. Он достал бутылку виски из кармана и высоко поднял ее над головой.

Через двадцать минут де Джонг вышел из машинного отделения мокрый от пота, но с недостававшей ему информацией. На палубе он прислонился к грузовому подъемнику и с жадностью глотнул свежего воздуха, как только что вытащенный из воды утопающий. Солнце поднялось выше, море вокруг судна оставалось спокойным и пустынным. Времени у него почти не оставалось.

Касуми. Он прикрыл глаза ладонью от солнца и поискал ее взглядом — она играла с девочками в янкен, детскую игру. Де Джонг с женой часто в нее играли. По правилам нужно было распрямить или сжать пальцы правой руки, чтобы обозначить ими ножницы, бумагу или камень. Ножницы режут бумагу. Камень ломает ножницы. Бумага накрывает камень. Японцы верили, что эта игра развивает быстроту мышления. Де Джонг очень сильно надеялся на это: если Касуми не сможет точно выполнить его инструкции, то можно его с якудзами считать мертвыми.

* * *

В каюте де Джонг сказал своим якудзам, что их подстерегает опасность. Они, Токи и Океса, не стали ни о чем его расспрашивать. Хороший признак. Это означало, что дух де Джонга был высок и они признали в нем лидера, своего оябуна.

Он рассказал им, что он узнал о судне, затем о своем плане, и что они должны делать в соответствии с ним. У экипажа нет огнестрельного оружия. Капитан Пукхан не доверяет им оружия — мудрое решение, если учесть, что экипаж этой посудины составлен из дезертиров, преступников и прочего сброда, в изобилии болтающегося в любой гавани. Кое-какое оружие есть в капитанской каюте под замком.

По словам де Джонга, всегда остается возможность того, что кто-то нелегально пронес пистолет на борт. У некоторых членов экипажа имеются ножи. Но об этом не стоит беспокоиться. Лучшее оружие — внезапность.

Что касается палубного вооружения, то это пулемет среднего калибра, предназначенный для ведения огня с обоих бортов и по воздушным целям при больших углах возвышения. Однако он не в рабочем состоянии. Его давно не чистили, и он поржавел, и, кроме того, в нем недостает двух, по крайней мере, важных деталей. Никто из экипажа, как удалось выяснить де Джонгу, не умеет пользоваться им.

Итак, заключение де Джонга: капитан Пукхан как руководитель слаб, а его экипаж — кусок дерьма.

«Укаи» приходит в Корею через три дня. За это время — де Джонг в этом уверен — будет предпринята попытка убить его и его сопровождающих. Другого пути, чтобы овладеть героином, нет.

Мозгом операции безусловно является полковник. Капитан Пукхан трус, кретин без воображения, ему не хватит ума придумать и осуществить дельный план. Было бы правильным предположить, что полковник вооружен. А так как он путешествует один, несомненно, в его схему вовлечена часть или даже весь экипаж. Считая сутенера. Предположительно, все на борту враги, за исключением находящихся здесь, в каюте. И, конечно, девочек. Одна из них будет работать на де Джонга.

— Меня учили использовать случай, избегать ошибок и уничтожать врага любой ценой. Это я и намерен сделать, — сказал им де Джонг.

Якудзы поднялись на ноги и поклонились ему в знак уважения. Токи, старший, сказал от имени обоих. Они никогда раньше не подвергались такой опасности, как сейчас, даже в многочисленных гангстерских войнах в Токио. Но они уверены в гайджине и подчиняются любой его команде. Его слова придали им силы. Теперь они понимают, почему его так ценят многие важные люди Японии. И они не знают никакого другого лидера, кроме гайджина, кому бы они могли так спокойно и прямо вручить свои жизни.

Де Джонг, который за то время, пока они разговаривали, успел сменить свою рубашку на свежую, подошел к грязному треснутому зеркалу и начал не спеша завязывать свой итонский галстук.

Токи спросил:

— Прошу вашего позволения узнать, гайджин, когда мы выступаем против тех, кто собирается нас убить?