Гайджин

— Видишь ли, телохранитель не может следовать за тобой все время. Не очень практично. Полиция считает, что его ухлопал какой-нибудь не слишком довольный клиент, который чаще посещает публичный дом, нежели церковь.

Д'Агоста увидел, как потрепанный «бьюик» подвалил ко входу в госпиталь. Оттуда вылезли мексиканец и молодая латиноамериканка, которые помогли выйти беременной женщине из машины и подняться вверх по лестнице.

Д'Агоста тем временем говорил, что Тукермана убили, скорее всего, по той причине, что он слишком много знал о воре и его скупщике, пытавшемся спрятать девушку, о найденном торсе которой трубили теперь газеты. Девушка девушкой, но Д'Агоста считал, что причиной убийства стало то, что Тукерман слишком близко подобрался к вору, ограбившему его дом. Девушка, кстати, была связана — насколько, конечно, слышал об этом Д'Агоста — с грабителем, так что — по мнению Д'Агосты — если бы Тукерман стал копать, то вполне возможно докопался бы до грабителя.

Саймон посмотрел на небо.

— Интересные вещи ты говоришь. Но еще интереснее пушка. Надеюсь, с ней все нормально?

— Кто его знает, приятель? Говорят, что ее разломали на куски и по частям спустили в канализацию. А особенно крупные куски похоронили в Потомаке.

Саймон улыбнулся:

— Ну и прекрасно.

— Рад слышать, что все удачно сложилось.

— Я старался. Кстати, ты знаешь, что за нами следят? — Саймон потер шею и махнул рукой Эрике и Полу. — Правда. Две машины. «Тойота» на углу и «форд» рядом с автобусной остановкой.

— Не так уж плохо, парень. Совсем неплохо. Люди де Джонга наготове.

— Естественно, как говорят здесь. Ты в порядке?

Д'Агоста похлопал себя по животу, где под ремнем был засунут револьвер тридцать восьмого калибра.

— Домой без револьвера не ходи. Жаль, что у меня нет малютки, чтобы заменить утонувшую пушку. С этим тебе придется подождать.

Саймон поднял руки над головой и пошел навстречу Эрике.

Они вошли в госпиталь. За ними последовали Пол и Д'Агоста. Люди гайджина наблюдали за их действиями в абсолютной тишине.

* * *

На втором этаже Саймон и Артур Кьюби молча смотрели в темнеющий двор. Рядом с ними в кислородной палатке спала Касуми.

— Так вы говорите, что он действительно приезжает в Америку?

— Да. Он знает, что она жива и замужем за вами.

— Слушайте, а почему вы считаете, что он меня убьет?

— Да потому, что вы забрали то, что принадлежит ему. Моя мать знала де Джонга лучше, чем кто бы то ни было. Она знала, что ему захочется прийти к смертному одру Касуми при любых обстоятельствах.

— Но ведь Алекс погибла?

— Да.

Кьюби отвернулся от окна и посмотрел на Саймона:

— По большому счету, и ты, и твоя мать заманили нас в ловушку.

— Это вы вторглись в жизнь моей матери сорок лет назад. Хотя она вас не приглашала. Поэтому мне наплевать на ваши слова. Де Джонг приезжает сюда, чтобы похитить вашу жену и прикончить вас. Де Джонг жив. И он знает, где живете вы. А теперь подумайте, сколько вам еще осталось жить.

Плечи Кьюби безвольно опустились:

— Ваша мать была великой женщиной. Приношу вам свои соболезнования. На свете не было сильней ее; я не знал женщины лучше. Она лучшая из лучших.

Немец взглянул на жену:

— История повторяется. Те, кто был с нами, собираются опять. Де Джонг, Касуми, даже я, который боялся его сорок лет назад, точно так же, как я боюсь его сейчас.

Кьюби посмотрел на Саймона:

— Что мне делать?

Глава 29

Йокогама

Август 1983

Руперт де Джонг вошел в бутсума — маленький храм с алтарем, находившийся на первом этаже его викторианского дома. Обтянутая рисовой бумагой дверца неслышно задвинулась за ним. Он прошел через всю комнату и остановился в углу, где находился алтарь — бутсудан. Туда он положил веер Касуми, головку куклы и фотографию, которую ему переслал Маноа. На гайджине было белое шелковое кимоно, головная повязка белого шелка и таби. Единственное, что свидетельствовало о его гневе, — были раздувающиеся ноздри.

Причиной его гнева стало дело с исчезнувшими марками, а также необъяснимая гибель Марвуда и Маноа. Телефон де Джонга звонил, не переставая, с тех пор, как китайцы узнали, что лишились пятидесяти миллионов. Этот факт гайджину пришлось признать, когда выяснилось, что банкиры на Каймановых островах вовсе не собираются переводить деньги на счета китайцев. Генерал — командующий войсками Фуджунского военного округа — заявил гайджину, что будет ждать своих денег не дольше трех дней. Никаких оправданий и отказов он выслушивать не намерен. Правительство Китайской Республики прознало о том, что марки на кругленькую сумму уплыли из страны, и потребовало от генерала незамедлительного возврата средств, которые именовались «народными».