Гайджин

Так почему же между ними возникла напряженность сегодня вечером? Саймон наблюдал, как мать без аппетита ковыряла вилкой еду на тарелке, отставив ее в сторону, покрутила в руке бокал с вином и наконец закурила.

— Ты боишься Банзай Трубу? — вдруг ни с того ни с сего спросил Канна Саймона.

Трубу. Никакого подтекста. Саймон отложил нож и вилку и откинулся в кресле.

— Да, — сказал он, вспоминая то, что ему пришлось испытать.

Вот почему серфинг не доставлял ему больше наслаждения. Он напоминал ему те мгновения, когда он потерял уверенность в себе.

— Ну, если ты боишься, — сказал Канна, — есть только одно, что ты можешь сделать. Ты должен попробовать прокатиться по ней еще раз.

А, вот в чем дело, подумал Саймон. Он хочет, чтобы я сделал это, а она нет.

— Мужество в том, чтобы делать именно то, чего боишься. Пока ты не пройдешь через Трубу, ты всегда будешь бояться.

Быть нерешительным, быть удивленным, быть напуганным. Сознание и дух воина не могут быть поражены большими болезнями, чем эти. Так учил его Канна.

Канна долго смотрел на Алекс, потом обратился к Саймону:

— Ты все еще в ловушке Трубы. Ты должен освободиться. Ты изучил Миккио, и теперь ты готов. Вера в себя — это гораздо больше, чем просто доверие к себе. Она требует, чтобы ты сделал что-то, и знает, что ты можешь. Ты мечтал о покорении Трубы. Настало время действовать.

— Ты думаешь, я смогу это? — спросил Саймон.

Алекс отвернулась.

— Главное, — сказал Канна, — что ты думаешь.

Декабрьским утром, почти похожим на то, когда он чуть было не погиб, Саймон вышел в бурлящее море на Сансет-Бич со своей доской для серфинга. Замешкавшись, он обернулся на мать и Джона Канна, смотрящих на него с покатого уступа, потом глубоко вдохнул и сделал то, что он станет делать всю свою жизнь. Он бросился навстречу опасности. Он бросился навстречу Банзай Трубе.

* * *

Вон-Брейзен-парк, Стейтен-Айленд.

ИЮЛЬ 1983

Саймон бросился навстречу опасности. Он бежал навстречу ослепительному свету патрульной машины.

Проливной дождь мешал ей, поэтому патрульная машина едва ползла по грязной дороге, шаря своим лучом по темному парку. Теперь движение луча вдруг остановилось, и он начал возвращаться. Саймон вспомнил, чему учил его Канна. Ниндзя может стать невидимым усилием воли. Этого можно достичь уловками и хитростью. Ложью и обманом. Черная сумка из непромокаемой ткани колотила его по ребрам, но Саймон не обращал на нее ни малейшего внимания: его сознание и воля были сосредоточены на символе куи но ин, помогающем стать невидимым.

Он был всего лишь в футе от парочки валунов, лежащих на обочине дороги. Небольшие, лежащие недалеко друг от друга у начала тропинки, ведущей в парк. Ни один из камней не мог бы служить хоть каким-то укрытием: каждый из них был не больше стереоколонки, но для Саймона они были единственным шансом. Никаких деревьев или строений поблизости. Только два маленьких камушка.

Свет луча приближался, миновал блестящие от дождя парковые скамейки, водяной фонтанчик, закрытый ставнями киоск для прохладительных напитков, сильно потрепанный бурей. Еще секунда — и луч поймает Саймона прямо посреди дороги.

Рывком он достиг камней, бросился на землю между ними и лег на правый бок. Сумка из непромокаемой ткани прижата к груди, руки крест-накрест поперек сумки. Колени подтянуты к подбородку. Спина к дороге, к патрульной машине. Голова вниз, глаза закрыты. Его черное облачение слилось с ночью, темными камнями и грязью. Он замер. Но сосредоточил свою волю на том, что он теперь камень, он теперь часть ночи.

Секундой позже он уже купался в ярком потоке света, сияние которого ослепляло даже сквозь сомкнутые веки. Саймон продолжал концентрироваться. И оставаться неподвижным, застывшим в грязи и дожде. Машина вдруг подъехала к нему почти вплотную, обдав его грязной водой из-под колес, и из глубин своего сознания он услышал едва доносившиеся звуки гитар и скрипок, наяривавших какой-то мотивчик стиля кантри по автомобильному радио, потом свет миновал его, и патрульная машина поползла дальше по дороге к дому Тукермана.

Саймон оставался неподвижным. Третий камень, едва видимый в дожде и темени. И только когда машина скрылась из вида, а ее габаритные огни померкли вдалеке, он встал и бросился в парк, прочь от дороги, тенью, летящей на север, навстречу Марше и ее машине.

Часть вторая Хиоши Ритм

В бою, узнавши ритм врага,

Используй свой ритм, противный ему,

Разбей его ритм и выиграй бой.

Миямото Мусаши, «Горин но Шо»

Глава 9

Куинз

Июль 1983