Гайдзин

— Moi, non… нет, кажется, нет, но на нас напали… японцы напали на нас. — От страха её все ещё била крупная дрожь, грудь часто вздымалась после бешеной скачки. Пытаясь отдышаться и взять себя в руки, она откинула волосы с лица, потом настойчиво показала рукой вглубь острова, на запад, где на горизонте проступали очертания горы Фудзи. — Там… быстро… им нужна… им нужна помощь!

Те, кто стоял рядом, пришли в ужас и начали шумно передавать услышанное остальным и забрасывать её вопросами: Кто? На кого напали? Это французы или британцы? Напали? Где? Снова эти ублюдки с двумя мечами? Где, чёрт побери, это произошло…

Все больше и больше мужчин выбегало на улицу, надевая на ходу фраки, сюртуки и шляпы, у многих в руках уже были пистолеты и мушкеты, а у некоторых — американские ружья последнего образца, заряжавшиеся с казенной части. Один из таких, широкоплечий бородатый шотландец, сбежал со ступеней внушительного двухэтажного здания. Над парадным крыльцом висела надпись «Струан и Компания». Он решительно протолкался к девушке через ревущую толпу.

— Тихо, ради бога! — крикнул он и продолжил в разом наступившей тишине: — Быстро, расскажите нам, что случилось. Где молодой мистер Струан?

— О, Джейми, je… я, я… — Девушка отчаянным усилием воли попыталась взять себя в руки; она выглядела совершенно потрясенной. — О mon Dieu! Боже мой…

Он протянул руку и мягко похлопал её по плечу, успокаивая, как ребенка. Она была всеобщей любимицей, и он обожал её, как и все остальные.

— Не тревожьтесь, теперь вы в безопасности, мисс Анжелика. Не спешите. Расступитесь, ради бога, дайте ей больше места! — Джейми Макфею было тридцать девять лет, он возглавлял отделение компании Струана в Японии. — А теперь расскажите нам, что произошло.

Она вытерла рукой слезы, откинула прилипшую к лицу прядь рыжеватых волос.

— Мы… на нас напали, напали самураи, — сказала она высоким тихим голосом с приятным акцентом. Все подались вперед, чтобы не пропустить ни слова. — Мы ехали… мы ехали по… по большой дороге… — Она снова показала рукой вглубь острова. — Вон там.

— Токайдо?

— Да, именно, Токайдо… — Эта большая прибрежная дорога, за пользование которой взималась подать, проходила примерно в миле к западу от Поселения и соединяла запретную столицу сёгуна, город Эдо, лежавший в двадцати милях к северу, с остальной Японией, также закрытой для всех иностранцев. — Мы… мы ехали верхом… — Она замолчала на мгновение, а потом слова полились словно сами собой: — Мистер Кентербери, Филип Тайрер, Малкольм… то есть мистер Струан… и я. Мы ехали верхом по дороге, а потом появились… как это сказать… длинная цепочка самураев со знаменами, и мы ждали, чтобы дать им пройти, а потом мы… потом двое из них набросились на нас, они ранили мистера Кентербери, напали на Малкольма — мистера Струана, который выхватил пистолет, и на Филипа, который крикнул мне, чтобы я скакала за помощью. — Её опять начала бить дрожь. — Скорее, им нужна помощь!

Люди уже бежали за лошадьми и оружием. Стали раздаваться гневные выкрики:

— Кто-нибудь, вызовите войска!..

— Где это случилось? — крикнул Джейми Макфей, перекрывая весь этот гвалт и сдерживая охватившее его безумное нетерпение. — Можете вы описать место, где это произошло, где точно?

— Рядом с дорогой, не доезжая Кана… что-то, что начинается на «Кана».

— Канагава? — спросил он, называя маленькую придорожную станцию и рыбацкую деревушку на Токайдо, в миле от них через залив — в трех с небольшим, если двигаться вдоль берега.

— Oui… да. Канагава! Скорее!

Из струановских конюшен уже выводили оседланных лошадей. Джейми вскинул ружье на плечо.

— Не волнуйтесь, мы быстро их разыщем. Но мистер Струан? Вы не видели, ему удалось спастись… его не ранили?

— Non. Я ничего не видела, только самое начало, несчастный мистер Кентербери, он… я ехала рядом с ним, когда они… — Слезы потоком хлынули у неё из глаз. — Я не оглядывалась назад, я подчинилась без… и прискакала, чтобы вы помогли им.

Её звали Анжелика Ришо. Ей только что исполнилось восемнадцать. Сегодня она впервые выехала за ограду Поселения.

Джейми Макфей вскочил в седло, развернул лошадь и умчался. «Господь Всемогущий, — думал он, и сердце его сжималось от боли, — уже целый год, а то и больше, у нас не было никаких инцидентов с японцами, иначе я ни за что не отпустил бы его. Это моя вина, Малкольм — прямой наследник, и я отвечаю за него! Во имя Создателя, что же там, чёрт возьми, произошло?»

Макфей и ускакавшие с ним десяток торговцев, драгунский офицер и три его драгуна, легко нашли Джона Кентербери на обочине Токайдо, но вот смотреть на него, не отводя взгляда, оказалось гораздо труднее. У него была отрублена голова, кругом валялись рассеченные на части конечности. Все тело покрывали ужасающие раны, методично нанесенные мечом; почти каждая из них была бы смертельной. Ни Тайрера, ни Струана нигде не было видно, как и колонны самураев, о которой рассказывала Анжелика. Никто из прохожих ничего не знал об убийстве, кто совершил его, когда и почему.