Гайдзин

— Если бы кто-то из моих людей, сколь бы ни выделялись они своими достоинствами, как бы их ни провоцировали и какие бы оправдания себе они ни находили, затеяли схватку, на которую я не давал разрешения, и эти люди остались бы потом досягаемы для меня, я бы непременно должен был покарать их самым строгим образом.

— Да, господин.

Он увидел, как сверкнули глаза его советника.

— Глупо выказывать неповиновение. Если бы такие люди хотели остаться в живых, их единственным спасением было бы бежать и стать ронинами, даже если бы им пришлось потерять при этом своё жалованье. Жаль было бы потратить их жизни впустую, окажись они достойными воинами. — Он перевел взгляд на юношей, внимательно их рассматривая. К своему удивлению, он ничего не прочел на их лицах, кроме все той же тяжелой бесстрастности. Его настороженность усилилась.

— Вы совершенно правы, господин. Как всегда, — добавил Кацумата. — Могло бы оказаться так, что такие люди, будучи избранными людьми чести, поняли бы, что нарушили вашу внутреннюю гармонию и что у вас нет иного выбора, кроме как жестоко наказать их. Тогда эти особые люди, даже в качестве ронинов, продолжали бы блюсти ваши интересы, возможно, даже способствовали бы их продвижению.

— Подобных людей не существует, — сказал Сандзиро, втайне радуясь, что его советник согласился с его решением. Он обратил свои безжалостные глаза на молодых людей. — Не так ли?

Оба юноши постарались выдержать этот взгляд, но это у них не получилось. Они опустили глаза. Сёрин, старший из двух, тихо произнес:

— Такие… такие люди есть, господин.

Молчание стало ещё более гнетущим, пока Сандзиро ждал, когда и второй юноша выскажется перед ним. Ори чуть заметно кивнул, положил обе ладони на татами и поклонился ещё ниже.

— Да, господин, я считаю так же.

Сандзиро был доволен: без всякой платы он заручился их верностью и приобрел двух шпионов в движении сиси, отвечать за которых будет Кацумата.

— Такие люди были бы очень полезны, если бы они существовали. — Его голос звучал резко и непререкаемо. — Кацумата, немедленно напишите письмо бакуфу. Сообщите им, что два госи, чьи имена… — он задумался на мгновение, не обращая внимания на поднявшийся в комнате шорох, — поставьте любые, какие сочтете нужными… нарушили строй и убили нескольких гайдзинов сегодня днём за их вызывающе оскорбительное поведение: гайдзины были вооружены пистолетами, которые они навели на мой паланкин. Эти два человека, спровоцированные, как и все мои остальные люди, бежали, прежде чем их удалось схватить и связать. — Он опять посмотрел на юношей. — Что же касается вас двоих, вы явитесь сюда с первой ночной стражей и выслушаете своё наказание.

Кацумата быстро добавил:

— Господин, осмелюсь предложить, чтобы вы добавили в письме, что вы изгнали их, объявили ронинами, лишили их жалованья и назначили награду за их головы.

— Два коку. Объявите об этом в их деревнях, когда мы вернемся. — Сандзиро повернулся к Сёрину и Ори и махнул рукой, отпуская их.

Оба юноши низко поклонились и вышли. Он с удовольствием отметил темные пятна пота на спинах их кимоно, хотя день отнюдь не был жарким.

— Кацумата, относительно Иокогамы, — тихо сказал он, когда они вновь остались одни. — Пошлите наших лучших шпионов, пусть выяснят, что там происходит. Прикажите им вернуться до наступления темноты. И прикажите всем самураям находиться в готовности к бою.

— Да, господин. — Кацумата не позволил улыбке искривить его губы.

После того как юноши вышли от Сандзиро и миновали все кольца телохранителей, Кацумата догнал их.

— Следуйте за мной. — Он провел их через лабиринт садов к боковой двери, которая не охранялась.

— Немедленно отправляйтесь в Канагаву, в гостиницу Полуночных Цветов. Этот дом безопасен, там вы найдете других друзей. Торопитесь!

— Но, сэнсэй, — возразил Ори, — сначала мы должны забрать наши запасные мечи, доспехи, деньги и…

— Молчать! — Кацумата сердито запустил руку в широкий рукав своего кимоно и передал им маленький кошелек с несколькими монетами в нем. — Вот, возьмите. Вы вернете мне вдвое больше за свою дерзость. На закате я пошлю людей в погоню за вами с приказом убить вас, если вы будете пойманы в пределах одного ри. — Ри составляло примерно одну лигу, то есть около трех миль.

— Да, сэнсэй. Прошу извинить меня за грубость.

— Ваши извинения не принимаются. Вы оба глупцы. Вы должны были убить всех четверых варваров, а не только одного, — особенно девушку, потому что тогда все гайдзины сошли бы с ума от ярости! Сколько раз должен я повторять вам? Они не цивилизованные люди, как мы, и смотрят на мир, религию и женщин иначе! Вы показали себя неспособными учениками! Вы оба глупцы! Вы хорошо начали бой, но не сумели довести его до конца, отбросив жалость и страх за свою жизнь. Вы проявили нерешительность! Поэтому оказались побежденными! Глупцы! — повторил он снова. — Вы забыли все, чему я учил вас. — Вне себя от гнева, он наотмашь ударил Сёрина по лицу тыльной стороной ладони. Удар был жестоким.