Гайдзин

Когда она самую малость поостыла, я сказал ей, что Тайлер в конце концов согласился с предложением Моргана, что мне следует вернуться сюда в качестве директора японского отделения, с испытательным сроком в один год, неоднократно пригрозив при этом самыми злыми карами за плохую работу. Она спросила, какое мне положили жалованье. «Отлично. Для всех мы будем врагами, втайне мы будем близкими союзниками, а если „Брок и Сыновья“ сгинет навсегда, о чем я молю Бога, ваша компания „Ротвелл-Горнт“ займет её место». Ну вот, пожалуй, и все, Анжелика, за исключением того, что она решила прислать Хоуга обратно и писала вам письмо.

Он сделал глоток бурбона, вкус стал мягким.

— Я не спрашивал, что в нем, и не защищал вас перед ней, только продолжал всегда по-разному говорить, что, если мой план поможет ей уничтожить Броков, она должна быть благодарна и вам тоже. Что она написала?

Анжелика протянула ему письмо.

— Куча навоза вперемешку с тюками хлопка, — подытожил он, возвращая его. — Это её исходная позиция, отсюда она начнет торговаться, и из этого ясно, что я сдержал своё слово: она убеждена, что ей и вас придется благодарить. Вы выиграете.

— Выиграю что? То, что меня не потащат в суд?

— Это и ещё приличное содержание. Она признает, что в долгу перед вами.

— Да, но это все, далее — одни угрозы.

— У нас есть несколько козырей на руках.

— Что? — Они услышали голоса снаружи.

— Время, среди прочих, Анжелика. Сегодня я приглашу вас на рядовой ужин, там мы сможем спокойно побеседовать и…

— Не у Броков и не вдвоем. Мы должны быть осторожны, — торопливо добавила она. — Пожалуйста, пригласите Дмитрия и Марлоу. Мы должны быть очень осторожны, Эдвард, должны притворяться, что между нами нет никакой особой близости — это вызовет подозрения у этой женщины, она непременно об этом узнает, Альберт полностью на её стороне. Если мы не сможем поговорить сегодня вечером, завтра в десять я выйду прогуляться, и мы сможем продолжить… — Упреждая объятия, которые, как она чувствовала, сейчас последуют, она быстро поцеловала его в щеку и протянула руку, благодаря его от всей души.

Оставшись одна в тиши своего будуара, она дала разуму полную свободу. Что за козыри? Какие тузы? И почему эта странная улыбка? И о чем он в действительности договорился с Тесс? Он что-то скрывает от меня? Это правда, из её письма видно, что он убедил её в моей помощи, а это важно. Или я просто стала чересчур подозрительна? Если бы я только могла быть там!

Потом ею целиком завладели мысли, беременна она или нет, мучая и терзая её. Однажды, в испуге, она упомянула об этом Бебкотту, который ответил: «Будьте терпеливы, не тревожьтесь». На мгновение она вспомнила, что Бебкотт и Филип Тайрер в Эдо, и задумалась, вернутся ли они из этого вражеского гнезда, в которое пошли по своей воле, посланные сэром Уильямом.

Эти мужчины с их глупыми разговорами о терпении, с их лицемерием и ложным представлением о главном, что они могут знать?

Ёси находился в своих покоях в замке Эдо, он был раздражен и охвачен нетерпением. Солнце поднялось уже высоко, а он до сих пор не получил никаких вестей о том, как прошел осмотр тайро врачом гайдзинов. Вернувшись вчера из Канагавы вместе с Бебкоттом и Тайрером, он поместил их в одном из дворцов даймё за стенами замка, который сам тщательно выбрал, расположив внутри дворца и кольцом вокруг него надежную охрану для большей безопасности, и тут же пригласил Андзё.

Тайро прибыл в неприметном закрытом паланкине под защитой своих телохранителей — покушение на него произошло в каких-нибудь ста шагах от этого места. Эта попытка, вместе с нападением целого отряда сиси на сёгуна Нобусаду и многочисленными покушениями на Ёси, усилила чувствительность старейшин к опасности и их потребность в охране.

Ёси встретил тайно прибывший паланкин во дворе, Бебкотт и Филип Тайрер стояли рядом с ним. Они поклонились, Ёси склонился ниже всех, довольно хохоча про себя над тем, как Андзё осторожно, превозмогая боль, с чужой помощью выбирался из паланкина.

— Тайро, вот целитель гайдзинов, о котором я говорил, Б'бк'тт, и с ним переводчик Фи'рип Тайра.

Андзё посмотрел на Бебкотта, разинув рот.

— И-и-и-и, этот человек действительно огромен как дерево! Какой большой, и-и-и-и, чудовище! А пенис у него столь же велик, как и он сам? — Он посмотрел на Филипа Тайрера и язвительно фыркнул: — Соломенные волосы, лицо как у обезьяны, голубые глаза свиньи и японское имя — это ведь одно из ваших родовых имен, Ёси-доно, neh?

— Имя звучит очень похоже, — резко ответил Ёси, потом обратился к Тайреру: — Когда осмотр будет окончен, пошлите вот этих двух человек за мной. — Он показал рукой на Мисамото, рыбака, своего шпиона, переодетого самураем, и постоянную охрану Мисамото, самурая, которому было приказано никогда не оставлять его наедине с гайдзинами. — Андзё-доно, я верю, что ваше здоровье в хороших руках.

— Благодарю, что устроили это. Доктора отошлют к вам, когда мне это будет угодно, нет нужды оставлять здесь этих людей, и вообще ваших людей…