Гаити вздрогнет еще раз!

Демидов остановился, некоторое место смотрел куда-то в темноту, словно искал там ответ на волновавшие его вопросы.

— Не нравится мне все это, — в очередной раз проговорил он, наконец. — Оружия не выдали, снаряжения нет, Ванечка что-то темнит… Как вообще он себе представляет этот поиск? Завтра с утречка, не позавтракав и не попив чайку, мы выходим в город и начинаем всех подряд спрашивать: мол, вы тут случайно бомбочку атомную не видели? Небольшая такая бомбочка, мегатонн на двадцать-тридцать. Мы ее по рассеянности лет пятьдесят назад посеяли, а теперь желаем забрать… Так, что ли, искать будем?

Локис слушал не перебивая. Он тоже плохо представлял себе, каким образом они должны осуществлять поиски ядерного боезаряда. Одно дело, если бы их отправили произвести разведку или поиск производства ядерного, химического, биологического или еще какого-нибудь оружия. Тут было ясно, с чего начинать. А как найти то, что находится неизвестно где, в единственном, можно сказать, эксклюзивном экземпляре? Это, простите, никому не под силу.

— Может, у этого Вани есть какой-то план? — осторожно предположил Локис, больше для того, чтобы не молчать. — Сам же говоришь, он чего-то не договаривает…

— Не договаривает — это слабо сказано, — покачал головой Купец. — Я жабрами чувствую, что у него уже есть готовый план. Но вот какую роль в этом плане отвели нам, разведчикам, я никак понять не могу.

— Думаешь, нас хотят использовать вслепую?

— И не только нас… — с тяжелым вздохом подтвердил Демидов, отбрасывая в темноту окурок от уже пятой по счету сигареты. — Ладно, ни до чего мы с тобой не договоримся. Так просто языками молотим, как две кумушки возле тына. Пошли спать, завтра все узнаем.

Но поспать им в первую ночь пребывания на Гаити так и не удалось.

Лагерь, который оборудовали для себя спасатели МЧС, находился в небольшой низине. То ли это был фрагмент ландшафта, то ли низина образовалась в результате землетрясения. Как бы там ни было, но она оказалась единственной свободной площадкой, на которой поставили первые четыре палатки, в том числе и ту, что в недалеком будущем должна была стать кухней и столовой для всех обитателей лагеря. Там же разместили и большую штабную палатку. Так что волей неволей приходилось и все остальные «строения» привязывать именно к этому месту.

Демидов скептически отнесся к этой затее, справедливо полагая, что в случае непредвиденных обстоятельств лагерь может запросто смыть или засыпать. Однако Колесников решения своего менять не стал. Единственное, в чем он уступил Купцу, так это в том, чтобы спасатели обнесли будущий лагерь неким подобием «крепостного вала».

Ворча, что, может, надо было еще возвести крепостные стены со сторожевыми башнями, бойницами, переходами и прочей атрибутикой Средневековья, Колесников все же отдал распоряжение начать отсыпку вала.

С просьбой Демидова (больше напоминавшей требование) командир спасателей согласился отчасти потому, что после происшествия в аэропорту Купец «под большим секретом» сообщил Колесникову, что он и десять его человек — бойцы специальной службы безопасности МЧС РФ. На разрушенный остров они направлены для предотвращения возможных провокаций в адрес российских спасателей.

Колесников от такого заявления вытаращил глаза.

— Какая еще служба безопасности? — спросил он у Демидова. — Сколько лет уже мотаемся по всему миру и никакой службы с нами никогда еще не ездило… Откуда вы взялись?

— Новое распоряжение Сергея Шойгу… — таинственно ответил на это Демидов, делая большие глаза, и тут же добавил: — Но это государственная тайна.

Колесников покрутил пальцем у виска, очевидно показывая свое отношение к нововведениям в их министерстве, но тем не менее спорить не стал. А Купец счел это хорошим знаком для своей группы. Во всяком случае, какую-то власть над Колесниковым он получил. Но пользовался ей очень осторожно, без нажима.

Была и еще одна и, пожалуй, главная причина, по которой Колесников согласился насыпать вал. Гаитянские власти, по понятным только им одним причинам, так и не удосужились найти место, куда можно было бы организованно свозить мусор от разбора развалин.

Иностранцы, видимо, плохо знакомые с местными порядками, тем не менее очень быстро к ним привыкли и стали вывозить и сваливать обломки зданий куда попало. Но поскольку этого мусора было очень даже много, то как вокруг города, так и внутри него достаточно быстро начали образовываться огромные горы из того, что совсем недавно было зданиями. Получалось нечто парадоксальное; расчищая одно место, тут же захламляли другое. Расчищали второе, заваливали третье, потом четвертое, пятое, шестое и так далее…

Вся эта работа по расчистке завалов напоминала перемещение барханов в пустыне или дюн на Балтийском побережье, когда от ветра песчинки перекатываются друг через друга, в результате чего огромные массы песка не только изменяют свою форму, но еще и движутся со скоростью несколько сот метров в год… Только, в отличие от своих песчаных собратьев, каменные барханы мусора перемещались значительно быстрее.