Гаити вздрогнет еще раз!

— Да не тяни ты кота за хвост! — не выдержал Круглов. — Дальше-то что было?

Кубинец не успел ответить. Где-то, как сначала показалось, совсем неподалеку, раздался гортанный выкрик. Пойманный Локисом боевик вдруг оживился, просветлел и сделал движение, чтобы вскочить на ноги, но на секунду раньше Вадим Жуков, который добровольно взялся охранять пленного, кинулся ему на спину, одновременно одной рукой зажимая ему рот и закидывая его голову назад, а второй — доставая нож. Широкое лезвие на мгновение сверкнуло, отражая солнечные лучи, а в следующую секунду на шее у исламиста появилась широкая алая полоса. Из перерезанного горла раздались глухие булькающие звуки. Кровь в ране пузырилась и сильными толчками стекала на грязно-зеленую куртку…

— Так спокойней будет, — тихо проговорил Вадим, опуская убитого и вытирая о него окровавленный нож. Тело мягко оползло на землю.

— Приготовиться к бою, — тихо скомандовал Локис, хотя прекрасно понимал, что если на остров успела высадиться основная группа, то это будет не бой, а бойня… Даже по самым оптимистичным прикидкам, исламистов было вдвое больше, чем десантников. А если учесть, что к ним присоединились наркокурьеры из Колумбии, этот перевес значительно увеличивался.

— Командир, — тихо проговорил Чернов, занимая позицию, — а может, не будем спешить? Помереть-то мы всегда успеем…

— Что ты предлагаешь? — быстро спросил Локис, накидывая капюшон и затягивая тесемки.

— Если исламисты искали, а главное нашли то же, что и мы, то какой смысл сейчас с ними воевать? Пропустим их мимо, а потом выйдем к бункеру или как он там называется…

— Дельно, — подал свой голос Круглов. — А главное, мы сможем сделать это почти незаметно.

Времени на размышление не оставалось. Гортанные крики приближались, звуча левее того места, где залегли разведчики. Локис машинально отметил, что кричат только двое.

— Андрюха, — позвал он Чернова. — Посмотри, что за гости к нам прутся, а главное — сколько их.

— Уже, командир, — хмыкнул снайпер. — Пока только двоих рассмотрел…

— У меня тоже только двое, — проговорил Кортеги, который все это время не отрывался от бинокля. — Похоже, они слышали выстрелы, но не поняли, кто в кого стрелял. А теперь ищут этих двоих.

— Дай-ка… — Локис выхватил у кубинца бинокль и поднес его к глазам.

Предположение Кортеги оказалось верным. По кустарнику шли всего два человека. Оружие они несли стволами вниз. У одного из них на плече висел «АК», у второго — американская штурмовая винтовка «М-16-А», с подствольным гранатометом.

— Дрюня, — не отрываясь от бинокля, приказал Локис, — вали обоих, хватит с нас «языков».

Два выстрела из СВД слились почти в один. В окуляры бинокля Локис видел, как усиленные патроны вдребезги разнесли головы обоих боевиков. Они так и не успели понять, что умерли.

— А теперь бегом к роще, — приказал Локис. — Только в темпе. Бункер должен быть где-то там.

— А что с этим делать? — Ефимов кивнул на притихшего гаитянина. По его затравленному взгляду было ясно, что он сам не рад, что подошел к разведчикам, купившись на пароль и заверения Кортеги. В его большущих, немного навыкате глазах застыл самый настоящий ужас. Локис на какое-то мгновение даже испугался за его рассудок. Володя где-то слышал о том, что у человеческого мозга есть такая особенность: когда страх переходит определенный рубеж, человек сходит с ума, чтобы больше не чувствовать этого страха.

— С собой возьмем, — решил после недолгого раздумья Володя. — Он уже знает, где бункер, а значит, и нам меньше возни. Время дорого. Переведи, Мануэль.

Кубинец подсел к гаитянину, но едва он коснулся его плеча, как тот отпрянул от него с таким выражением на лице, какое, наверное, бывает у добропорядочного католика в тот момент, когда перед ним вдруг появляется черт. Он что-то забормотал на своем языке, жалобно, по-собачьи, заглядывая в глаза Кортеги. Кубинец вздохнул и отрицательно покачал головой.

— Мануэль, прекращай свою дипломатию, потом будем разводить политесы! — взорвался Локис. — У нас времени меньше, чем у Господа Бога для сотворения мира…

Кортеги, который буквально несколько часов назад «уговаривал» тех же самых контрабандистов отвезти их на Гонав, был резок и нетерпим к отказу, теперь вдруг стал образцом вежливости. Не обращая внимания на слова Володи, он ласково, как заботливая мать, уговаривал гаитянина, одновременно поднимая его с земли.

Десантники смотрели на эту сцену и нетерпеливо переминались. Локис хотел было сказать что-то резкое и даже открыл для этого рот, но тут произошло нечто неожиданное. Едва контрабандист поднялся на дрожащие и подгибающиеся ноги, как тут же опять рухнул на землю от звонкой оплеухи, которую ему закатил Кортеги.

Как ни странно, но политика кнута и пряника оказалась действенной. Глаза у контрабандиста стали осмысленными, страх в них если и не пропал совсем, то поубавился точно. Он посмотрел на Кортеги с неприязнью, самостоятельно поднялся и нехотя пошел к роще, до которой было не больше километра. Разведчики, переглянувшись, пошли за ним.