Галактическая одиссея Никиты Бочарова

— Я отлично знакома с комбезами типа «хамелеон», — засмеялась облегченно девушка. — У меня самой был такой. Только спрятать от арварских абордажников он меня не сумел. А Вы, смотрю, совсем не торопитесь?

— Уже начали. Антоша, я вскину тебе этого слона на спину и пойду в скрыте впереди. Вы, мадмуазель, отслеживаете меня и тем самым показываете дорогу остальным…

— А тебя, Свана, — добавил Никита на банту, — я прошу не отставать от старшей девушки. Договорились?

— Договорились, — кивнула Свана и взяла аратанку за руку.

В шипе Никите сразу пришлось заняться переоборудованием части грузового трюма под каюты. Работу делали, конечно, дроиды, но пассажиры (и особенно пассажирки) вносили в их деятельность сумбур через попытки изменений проектных решений. Никита сначала шел им навстречу, но девичьи фантазии, как известно опытным людям, имеют свойство меняться с калейдоскопической быстротой. Не сумевший удержаться в турбулентном потоке идей кэп вдруг возвысился над толпой пассажирок и мрачно спросил:

— Вы хотите сегодня лечь спать в собственных каютах? Или готовы залечь вдоль стен мрачного трюма? Вижу, что не готовы. Тогда прошу пройти в кают-кампанию и углубиться там в чаепитие. Ко сну я вас приглашу.

Наутро Мила огорошила Никиту, явившегося на завтрак, известием о волне публикаций в Сети, посвященных налетам злоумышленников на лупанарии столицы. Об их целях строились разные предположения, в числе которых было вполне верное: освобождение рабов, поставленных на Дунью пару лет назад пиратской флотилией Бушара. Тем более что личность главного налетчика надежно установлена и он из числа этих рабов.

Никита включил монитор и почти сразу наткнулся на Борькин фейс, подаваемый с разных ракурсов. Сам он тоже присутствовал на некоторых кадрах — в виде размытой фигуры. Репортеры, впрочем, сразу определили, что «этот второй» одет в комбез-«хамелеон» и представляет, видимо, основную ударную силу налетчиков. Было тут и интервью с полицейским начальником, который клятвенно бил себя в грудь и заверял что: 1) не допустит более нападений на лупанарии на всей поверхности Дуньи; 2) примет меры для поиска преступников и их непременно найдут — где бы они не находились. Внезапно подключился Борис (полежавший вчера в медкапсуле, а сегодня занявший пост наблюдателя за местностью), который мрачно сказал:

— Выявили нас, однако. Только что к шлюзу вышел дозор с нюхачом вроде нашего тапира. Сейчас балаболят по мобиле.

— Тогда летим, — решил Никита. — Мила, мухой в трюм и скажи об этом новичкам. Пусть на всякий случай пристегнутся. И сама там с ними побудь. Я пошел в рубку. Взлетим через несколько минут. Не робейте, взлет будет плавнее, чем на флаере…

Глава тридцать вторая Аудиенция патрицианки

Дунью «Мела» покинула благополучно (через «окно» у той же неполноценной платформы), но полет в сторону Терры пришлось отложить: в галактической лоции ее координат не оказалось! В Сети Никита нашел упоминание о Терре (именно как о планете-тюрьме), но опять-таки без координат и каких-либо указаний на путь к ней.

Следовало разыскать кого-то из тех самых оппозиционных ученых или выйти на контакт с Бушаром, но только с позиции силы — а как заиметь такую позицию? Раздумья кэпа были прерваны той самой аратанкой, попросившей аудиенции. Никита передал вахту Борису (уже скачавшему себе навыки астронавигатора) и пригласил девушку в свою каюту. Когда она переступила порог, он офонарел, увидев вместо ожидаемого чучела элегантную аристократку, облаченную в подобие пеплоса из черного шелка (а всего-то понадобилась пара стандартных простыней! — сообразил он чуть погодя), не скрывающего обнаженных рук совершенной формы и высокой шеи, увенчанной изящных пропорций головой, покрытой мелкими локонами черных блестящих волос. Взор ее очей был уже не огненным, а притушенно-испытующим, речь же изобиловала тягучими переливами.

— Хайе, коммандер, — сказала она. — Благодарю тебя за свое спасение. Я уже подумывала расстаться с жизнью в этом гнусном притоне. Только мысль о том, что отец будет безутешен, останавливала меня…

— А кто Ваш отец? — живо спросил Никита.

— Адмирал Ударного флота империи Аратан Берт Сид. Так что я представляю собой весьма ценный приз…

— Внутри меня родились трепет и ропот, фреляйн Сид, — утрируя почтительность, сказал Никита и ухмыльнулся. — Но нет ли у Вас какого другого имени, попроще?

— Слово фреляйн мне незнакомо, — не приняла его шутливого тона дева. — Я же привыкла к имени Мона.

— Официально будет Мона Сид?

— Нет. Моника Фредда Сид, — еще более построжела дева. И пояснила: — Фредда — это феминизированная фамилия моей матери. У нас в Аратане принято вводить в имена детей фамилии матери и отца.

— И это правильно, — серьезно сказал Никита. — Жаль, что у нас этот же обычай принят только в Испании.

— Испания? — вновь озадачилась Мона. — Ваши соплеменники сказали мне, что вы все родом с Терры…