Галактические войны

– Сотни две, может чуть больше?.. – подбитые медными гвоздями сапоги издавали рокочущий гром, вызванный дюжиной шагающих в ногу людей.

В конце площади к врытому в землю деревянному столбу были привязаны две полуобнажённые фигуры. Именно над ними змеёй взлетал длинный кнут. Роль палача исполнял здоровый, обнажённый до пояса детина в кожаных штанах и с наголо выбритой головой.

На шум уже спешил низенький, гладко выбритый толстячок, в засаленном цветастом халате и широкой плоской шляпе блином.

– Что тут происходит? – голос капитана был странно спокоен. Он уже разглядел, кто был привязан к столбу. Молодой парень, точнее мужчина, лет эдак двадцати пяти – тридцати, точнее возраст было определить сложно из‑за светлой, обстриженной неровными клочьями бороды и нескольких уродливых рубцов, пересекавших тело. С другой стороны столба была привязана смуглая девушка, в меру стройная, среднего роста, чёрные, наполненные слезами глаза удлиненны к вискам…

– Этот сын шакала, лишил девственности мою лучшую рабыню, жемчужину в моей коллекции… – палач отвёл кнут для очередного удара.

– Боцман! – голос капитана был холоден как лёд.

На полпути кожа кнута встретилась с деревом посоха, затем лёгкий рывок и кнут покинул руку владельца. Отскочив, палач с невнятной руганью схватился за висящий на поясе нож и тут же оказался окружённым десятком серых фигур с посохами наизготовку.

– Остановите своего холуя, иначе мои люди его искалечат! – прошипел капитан на ухо работорговцу.

– Не надо, Тубо! – толстяк махнул рукой и повернулся к капитану, – А вам то, какое в этом дело, молодой человек?

– Я хочу купить этих двоих, – капитан уже разглядел на плече мужчины искалеченную шрамом, но всё ещё достаточно различимую вытатуированную голову оскалившегося пса – символ авалийского легиона.

– Господин хочет купить? – толстяк вытер со лба выступивший пот, – господин, не прогадает, самые очаровательные девушки со всего Оймена, на все вкусы, красавицы, умницы, послушные как овечки…

Капитану хотелось сказать ему – Заткнись, падаль! – а что по этому поводу думали матросы, можно было выразить только трёхэтажной русской народной лингвистической конструкцией.

– Сколько? – оборвал капитан, излияния работорговца.

– Десять золотых!

– Хорошо! – подозрительно легко согласился капитан, – За десять золотых я согласен приобрести двух калек и твои уши в придачу! – его рука потянулась к мечу.

– Помилуйте, господин! – завизжал купец, – четыре золотых, только для вас – четыре золотых!

– Отсчитай, «Казначей»! – капитан невозмутимо, отстранил с дороги торговца живым товаром и легко вспрыгнул на помост. Его внимание привлекла высокая девушка, чем‑то особенным выделяющаяся среди средней массы… Белоснежная кожа, коротко обстриженные рыжие волосы, спокойный взгляд ярко‑синих глаз, плотно сжатые губы…

– Стоп! – одернул себя капитан, – спокойный взгляд… Чтобы сохранить спокойствие в таких обстоятельствах, тут, знаете ли, одних душевных сил мало, тут, знаете ли, психологическая подготовочка нужна ещё та!?

Его пальцы слегка коснулись девичьей шеи, повернутый камнем внутрь перстень скользнул по коже. В ушах отозвалось озадаченное «пип‑пи‑и‑ип» – генный сканер не подтвердил принадлежность данной особи к «Человеку стандартному»… Короткий жест и Боцман уже протягивает девушке руку…

– Пять золотых, господин… – вмешивается торговец.

– Вместе с твоим носом?! – нехорошо прищурился капитан, обернувшись.

– Два золотых, господин, и эта нежная лилия ваша.

– Ладно, толстяк! – капитан почесал лоб пальцем, – я тороплюсь, а с тобой торговаться можно будет ещё дня два… Это всё твой товар? – капитан обвёл рукой длинные навесы, под которыми выстроились около сотни молодых рабынь, десятка два мужчин – явно проданные в рабство военнопленные и с полсотни ребятишек всех возрастов.

– Да, господин! Торговля идёт плохо… – работорговец поперхнулся, поняв что, сказал лишнее.

– Покупаю, всех!

– Семьсот золотых, господин, – всплеснул руками работорговец, – и товар ваш!

– Четыреста, толстяк, ты не кормил их как минимум месяц и теперь половина умрёт по дороге…

– Шестьсот, господин, должен же бедный торговец иметь хоть какую то прибыль?

– Четыреста пятьдесят, толстяк, и ни монетой больше, иначе впридачу я заберу твои «погремушки»!

– Пятьсот, господин, и я буду просто разорён!

– По рукам, толстяк! – капитан с силой заехал торговцу по плечу, да так что тот чуть не упал, – «Казначей», отсчитай этому Шейлоку его деньги… – он щёлкнул пальцами – Боцман, немедленно доставить мой ТОВАР на борт…

Боцман мрачно посмотрел на работорговца, – Ключи!

– Чего? – руки, пересчитывающие золотые монеты, дрогнули.

– Ключи от цепей, жирный боров! – Боцман нацелился посохом в живот работорговца, – У тебя на поясе…

– А, ключи! – толстяк принуждённо рассмеялся, – Возьмите…

– Так‑то лучше! – проворчал боцман, позванивая связкой, – Эй, парни, за дело! – он отомкнул первый замок, освобождая цепь, пропущенную через ножные кандалы двадцати девушек.