Галактический консул

И Магнус растроганно прослезился у Кратова на плече.

Авене отняла у Гранта гитару и запела на своем странном языке такую же странную песню, сверкая в сумерках выпуклыми белками глаз и крупными ровными зубами, используя не столько струны старинного инструмента, сколько его корпус вместо барабана. Магнус отнял мокрую щеку от кратовского плеча, поглядел на подругу и прослезился вторично.

— Вы не поверите, Кратов, — сказал он. — Какая это женщина! Как я счастлив, что она есть!..

Джемма загнала детей в дом и вышла оттуда переодетая в легкий шелковый халат. Через плечо у нее было переброшено полотенце.

— Я иду на реку, — сказала она. — У нас тут своя горная река. Из самых чистых снегов.

— И очень холодная! — прибавил Грант. — Подлинное испытание воли.

— Я желаю испытать волю, — объявил Мессершмидт. — Чтобы все поверили, что я настоящий фашист!

— И я, — сказала Марси. — Никогда не купалась в настоящей горной реке. Пойдем, Кратов!

— Идите, — сказал тот. — А я побуду один. Кто-то должен охранять дом.

Держась за руки, чтобы не оступиться в темноте, все двинулись по узкой тропинке сквозь терновник. Голоса их становились приглушенными, размытыми. Спустя какое-то время издали донесся чей-то восторженный визг.

Кратов подошел к изгороди, оперся о нее — хворост подозрительно затрещал под ним. Над черными силуэтами гор, заливая их синим светом, висела полная луна. Звезды казались близкими, колючими, как ледышки, и такими же холодными. Все это небесное воинство глядело на одинокого человека пристально и с укоризной. «Ну и на здоровье, — благодушно подумал Кратов. Он испытывал необычайное, почти забытое чувство умиротворения. Не стану я нынче заниматься мемуарами. И вообще ни о чем не стану думать. Я на своей планете и хочу заниматься тем, что мне больше нравится. А в данный момент мне нравится стоять вот здесь, мерзнуть и ни о чем не вспоминать».

До его слуха донеслось натужное сопение. Кратов рассеянно обернулся. В десятке шагов от него некрупный снежный человек, бесформенной кучей примостившись в закутке двора, справлял нужду. Красные глазки его светились в ночи, будто два уголька.

— Ты, скотина, — сказал Кратов, брезгливо хмурясь.

Снежный человек глухо заворчал, но своего паскудного занятия не прервал.

— Думаешь, коли человечество тебя опекает, так все позволено? зловеще спросил Кратов.

Решительной походкой — при этом его слегка покачивало, — он направился к пакостнику. Тот вскинулся на дыбы и угрожающе взмахнул могучей волосатой дланью. Кратов ловко увернулся, перехватил лапу и завел ее за спину до самого затылка. Пыхтя и взревывая, снежный человек попытался освободиться. От него разило прелым волосом и застарелым звериным навозом. Под рыжей шкурой загуляли мышцы, лапа налилась железом. Кратов тоже приналег. Свободной рукой перехватил ночного гостя за мясистый загривок и, поднапрягшись, несколько раз ткнул его мордой в содеянное.

— Не ходи сюда, — приговаривал он. — Не гадь и впредь не греши.

Снежный человек покорно снес унижение и даже прекратил борьбу. Должно быть, он давно был готов к расплате за свое вредительство. Либо же вообще не считал происходящее чем-то оскорбительным… Кратов отпустил его и на всякий случай изготовился отразить возможную контратаку. Но мохнатый злыдень проворно метнулся прочь. Ловко, даже не опираясь лапами, перескочил через плетень и сгинул во тьме. «Не напугал бы женщин», запоздало подумал Кратов, переводя дух.

Он прислушался. Горы степенно молчали. Со стороны невидимой реки доносился плеск и голоса. Ощущая себя подлинным защитником очага, Кратов выждал еще с минуту и повернулся к дому.

Среди плотной стены терновника ему померещилась белая призрачная фигура. «Неужели опять этот придурок? — подумал Кратов. — Нет, он дождется от меня дубины по хребтине…» Он порыскал взглядом в поисках чего-нибудь увесистого.

Но белым привидением оказалась Марси, нагая, мокрая и жутко холодная. Это обнаружилось сразу, едва только она завидела его и по своему обыкновению полезла целоваться.

— Кратов, я так устала, так хочу в постель… — бормотала она, повиснув у него на шее. — И вся исцарапалась о колючки. Вот здесь и здесь… Возьми меня на руки и унеси куда-нибудь.

— Где твоя одежда? — спросил Кратов растерянно.

— Не помню. Оставила где-то… Все равно этот комбинезон был не мой, а Джеммы… не моего размера и совершенно мне не к лицу…

Кратов послушно отнес ее, обмякшую и почти невесомую, в неосвещенный дом, в одну из гостевых комнат. Среди ночной тишины было слышно, как в мансарде шепчутся дети. Должно быть, рассказывали друг дружке страшные истории. В очередной раз Кратову весьма пригодилось умение видеть в темноте: огибая беспорядочно расставленные самодельные кресла и тумбочки, он нашел плед из грубой шерсти и укрыл им свернувшуюся в комочек Марси, а сам прикорнул, привалившись к стене, у нее в головах. Марси внезапно проснулась и завозилась под пледом.

— Кратов, — промолвила она ясным голосом. — Ты меня не понял. Я сказала «в постель» не в смысле «дрыхнуть», а в самом древнем из смыслов.